Химера, поймав его взгляд, робко улыбнулась, и Антония передернуло. А тут еще Шип прошел мимо, без конца поправляя свой нелепый парик и шляпу. Неужели этот идиот думает, что под париком не видно рогов?..

— Герр Эрман, у вас сигаретки не найдется? — Шип подошел к Хансу Эрману.

— Просто Ханс, — замахал тот руками. — Ты как неродной прямо-таки...

Услышав про сигареты, Антоний вспомнил о сержанте, которого на платформе не было. Куда только делся? Стрельнув папироску у Ханса и закурив, он пошел вглубь вокзала.

Слишком длинные штанины тихо шуршали по каменному полу, хвост цеплялся за полы тренчкота, наброшенного прямо на голое тело. Антоний выбросил окурок и задумался, стоит ли рявкнуть на весь вокзал «Сержааант!» или нет. Когда он уже решился, со стороны зала ожидания вынырнул стройный силуэт Юргена Вайса. На нем был тот же мятый и грязный бушлат, что и в их первую встречу.

— Ты вовремя, сержант. Сигаретки не найдется? — фыркнул Антоний. Ему нужно было чем-то перебить вкус дрянных папирос Ханса.

Юрген пошарил по карманам и, услужливо моргая своими щенячьими глазами, протянул ему пачку с верблюдом. Антоний поднял брови.

— «Кэмэл»? Соришь деньгами, дорогуша.

Вот это уже ни в какое сравнение не шло с тем, что он курил последнюю неделю. Антоний с удовольствием выпустил изо рта дым и, прежде, чем Юрген спрятал пачку, ловко выдернул еще одну сигаретку и убрал за ухо.

— Ты чего без дела болтаешься? — спросил он, с удовольствием глядя, как вытянулось лицо сержанта. — Шел бы к остальным грузить ящики в вагон.

— Да я приказа не получал… Никого там не знаю. Я вообще только недавно ведь из Кёнигсберга…

— Как такой несамостоятельный тип только стал сержантом? — спросил Антоний без особой симпатии. Его, поди, пока не ткнешь носом в какое-то дело, так и будет глазами хлопать.

— Да я, это, раньше протеже Азур был. Она…

Конец фразы утонул в сумасшедшем хохоте Антония.

Вот значит, где собака зарыта. Азур. Поговаривали, она как раз любила таких глуповатых смазливых парнишек. Она их содержала, как каких-то болонок — воспитывала, одевала в дорогие вещички, выгуливала в театрах и галереях… А когда надоедали, выбрасывала с глаз долой. Антоний раньше в это не верил — как бы это Безликий позволил ей держать любовников? А тут такое наглядное подтверждение.

Юрген смотрел на Антония мрачно и обиженно, но молчал.

— А у тебя есть какой-нибудь дар? — спросил Антоний, отсмеявшись. И добавил мысленно: «Или ты совсем ни на что не годен?».

Он ответил немного неохотно:

— Я могу находить других молохов.

— Хороший дар, — одобрительно кивнул Антоний. — Если с умом его применять…

Он замолчал, не договорив. К стоянке вокзала, судя по урчанию мотора, подкатила машина. Кивком позвав за собой Юргена, Антоний пошел к входу. Ада, увидев их, обратилась к сержанту:

— Ладно, Антуан — с ним обсуждать этот вопрос без толку, но ты-то мог найти что-нибудь, кроме этой грязной тряпки? У тебя есть под низом рубашка? Чистая? Так сними с себя это рванье и оставайся в рубашке, сержант.

Ее молодое, красивое лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Антоний всегда поражался тому, как она так может. Дверь подкатившего «Мерседес Бенца» открылась, и девушка впилась пальцами в предплечье Юргена:

— Иди на платформу и выстрой там всех. И предупреди Ханса Эрмана, что если он выкинет одну из своих штук, я спущу шкуру сначала с него, а потом с тебя. Понял? Так иди.

Повторять два раза не пришлось. Юргена как ветром сдуло. Осторожно проведя по гладкому пучку пальцами, Ада поправила пиджак, юбку — серая униформа Ордена всегда была ей к лицу.

Из машины вышли двое. Вряд ли это были мелкие сошки, — по правде сказать, Антоний быстро забывал лица людей, — но выглядели они довольно просто и скромно. Ада растянула губы в вежливой улыбке.

— Как-то это все несолидно, — проворчал Антоний, глядя на приближающихся людей. — Кто эти невзрачные офицерики? Ни сопровождения, ни охраны.

— Они здесь инкогнито. А о солидности не тебе говорить, Антуан… — шепнула она в ответ.

Антоний с сомнением почесал волосатую грудь и, оскалившись, помахал офицерам рукой. Они слегка замедлили шаг, и он ухмыльнулся еще шире. Ада незаметно наступила ему каблуком на ногу. Безжалостная женщина! Она что, не видит, что он босиком?

Мужчина помоложе заметно побледнел и стиснул зубы. У него даже выступили капельки пота на лбу. Сердце громко и неритмично колотилось. Кажется, сердечник. Антоний с любопытством наблюдал за ним, напрочь забыв о втором офицере, который уже рассыпался в любезностях перед Адой. Она ему явно понравилась.