— Должно быть, на погоду разболелась, — с усмешкой сказал Иеремия. — Ну-с, самая тяжелая часть позади…

Его улыбка стала страшной и недоброй.

— Я могу тебе доверять? — отрывисто спросил Андрей, запоздало, с беспомощностью ощутив, что Иеремия может в самый последний момент ударить его в спину, как поступил с Уильямом. — Сколько я тебе должен заплатить, чтобы ты был на моей стороне?.. Насколько больше Совета?

Виски пульсировали все сильнее. Он ощутил состояние близкое к тому, что предшествовало смерти Винцентия. Так не вовремя!

— Сочтемся позже, Медведь. Пока нам с тобой по пути, — Иеремия похлопал его по плечу.

Андрей сжал голову руками и упал на диван. Комнатка понемногу наполнялась звуками. Проснулся Степан. Возвращались Вера и Варвара. До Андрея доносились обрывки их разговора:

— …Жалко красоту. Такой город был. Думаешь, все-таки отстроят? Я б Оксанку свою свозила…

— Лучше во Львов, он ближе… А Оксане вашей сколько? Вы ее все время вспоминаете… Не думала, что у молохов бывают дети…

— Так я ее когда родила… Семь годков ей скоро будет, а я молохом проходила только четыре…

Когда он встретился с вошедшей Верой взглядом, ему показалось, что она слишком и неуместно весела. Хотел высказать ей это, но в суматохе, в ставшей слишком тесной для всех комнатушке, промолчал. Он так и не заметил у нее в глазах испуг, не услышал напускное веселье в голосе. При виде Веры у него в груди поднималось теперь одно лишь глухое раздражение.

Близнецы Шевченко о чем-то весело переговаривались. Вера присела на стульчик у разрушенной стены, выглядывая на улицу. Силаш и Уильям, о чем-то споря, тоже вышли к ним в комнату. Оружие лежало в одном из гробов. Тянуть было нечего…

Интересно, кто из них доживет до следующей ночи? А впрочем, Андрея интересовало лишь то, чтобы дожили он и Мария.

Он крикнул извозчику, чтобы подыскал им фургон, в котором они смогут подъехать поближе к штабу.

По словам Бобби и собственным воспоминаниям Андрея об особняке варшавских лордов, штаб был расположен удобно для штурма и неудобно для обороны. Ограда была скорее декоративная. Садик, пусть и редкий, загораживал обзор. Задние ворота и черный ход защитить было проще, но это не отменяло прорех в защите парадной стороны. Неудивительно. Марьян и Катаржина не были ни воинами, ни стратегами. Они даже не ожидали, что на Польшу решится напасть Орден. Да, это была спорная территория, но Брнович без труда отбивал все претензии на нее.

Особняку предшествовал целый квартал схожих дворцов, будто маленький городок внутри города. Почти все их разнесло взрывами снарядов. Дом Марьяна уцелел каким-то чудом (или не чудом — Андрей знал об изделиях Олафа, притягивающих удачу). Фургон остановили в самом начале «городка», чтобы не привлекать внимания шумом. Фонари не работали. Лишь луна, круглым белым глазом наблюдавшая за ними с затянутого тучами неба, заливала все мертвенным резким светом.

Вера, стыдливо спрятавшись за фургоном, приняла облик волчицы. Андрей снова встретился с ней взглядом и ощутил на сей раз жгучий стыд. Что, если она погибнет?.. Нет, нет, он же говорил ей, что в облике волчицы ей ничего не угрожает. Если она недостаточно умна, чтобы запомнить такую простую вещь, то это уже не его вина, а ее беда… Волчица, отвернувшись, бесшумно потрусила в сторону особняка.

За ней цепочкой, вдоль остатков разрушенных стен, торчавших, будто зубы, шли Варвара, Силаш, за которым воздушным змеем мягко плыл арбалет; Уильям, и последним шел Степан. В руках близнецов были острые чуть изогнутые клинки — японские. Дмитрий был еще тем коллекционером оружия, и после русско-японской воны собрал целый склад длинных и коротких японских мечей. Уильям, поджав губы, шел почти налегке, с двумя револьверами за поясом и легкой винтовкой. Возможно, ему лучше было бы остаться и держать связь с братом, но мальчишка сам вызвался. Причины утаил, обмолвился лишь, что Хью так и не вышел на связь.

Когда они скрылись за зубцом очередной стены, у фургона остались лишь Андрей и Иеремия. Хромой тяжело привалился к капоту и, казалось, едва стоял на ногах.

— Как же ты будешь сражаться? — зло процедил Андрей. — Ты еле стоишь.

— За меня не переживайте. Убивать я умею очень хорошо, и бегать мне для этого не нужно.

Спокойные интонации, похожие на мурлыканье кошки, еще больше его раздергали. Андрей поймал себя на том, что пытается унять дрожь в руках. Выдохнув, он собрался, хрустнул пальцами. Бояться будет уже после.

Жребий брошен.

Последнее укрытие. Дальше — лишь два десятка метров открытой дороги. Маленькие кусты уже отцветавших хризантем вряд ли могли их укрыть. Иеремия неожиданно остановился. Обернувшись, Андрей увидел, что он зачем-то снял очки. Прокусив палец, Иеремия мазал лицо кровью.

— Что ты… — начал Андрей раздраженно.

— Я бы не хотел зацепить кого-то не того, — пояснил Иеремия, смущенно улыбаясь. Его глаза понемногу начинали сиять. — Эти руны помогают мне держать себя в руках… Даже не сами руны, а идея того, что они помогают… Ритуалы иногда имеют огромное значение.