Шрифт:
– Времена кипучей жизни.
– Вот и думай! За что награду дают. У нас ветеран тыла приравнивается к ветерану войны. Это не шутки. Нам песня жить помогала. Цель была – жить ради счастья простых людей.
– Вам жить от этого стало веселей?
– Без вопросов. Это была железная линия партии, где труд – дело чести. Такие мы русские, что нам нет преград, ни в море, ни на суше.
– Страна мечтателей!
– Напрасных слов не говори. Как не верти словами, а в целом страна героев, поверь мне.
– Поверю, чтобы вам не было горько за прожитые годы.
– Где тебе понять, молодой человек, – нахмурился инженер, и лицо стало дряблым, и морщинистым. – Я верю в прогресс.
Инженер докурил сигарету, и ушел в купе пить чай. Через полчаса вернулся в коридор и продолжил спор, переходя с монотонного нравоучения с раздражительным кашлем и черной мокротой.
Их было уже трое пассажиров из разных купе, потом пятеро, и все стояли у вагонных окон, рассматривая огни поселков и городов.
– Эх, нам бы еще время пожить, и все привести в гармонию: технику и природу, науку и искусство, и только лучшее останется для будущего человека.
– Только в вашем человечестве – нет человека.
Разговор пошел в виде плакатных тезисов. Что тут было правдой, что нет, было трудно разобрать из их спора. Так, например, что наука чудесами не живет, а титаническим трудом ума. Кто спорит?
Цивилизации улучшают развитие человечества. Человек в космосе прогресс. Замечательно! Мы земляне Вселенной. Еще лучше сказано!
– Дайте, нам еще идею.
– Нет, парень, сами ищите свою руду. Пиши свой учебник жизни. Вот такая арифметика жизни. Тогда выйдет толк из тебя. У каждого человека свое место в жизни.
Разговор на этом закончился, так как поезд прибывал на конечную станцию. Проводник собирал постельное белье, обходя купе вагона.
Маленькая девочка лет восьми из соседнего купе предложила Виктору погадать по линиям ладони на судьбу. Чем всех вокруг рассмешила, и все стали называть ее шутливо цыганочкой.
Виктор согласился. Алена, проведя своим пальцем по кривым линиям ладони Виктора, заучено затараторила: «Вот линия любви. Первая любовь тебя заставит страдать. Вторая тебя разочарует. Третья – будет короткая, и непонятно – ты полюбишь, или тебя полюбят. Но ты ни кому не верь. Вроде так говорят. Я ничего не забыла? Вот, еще, будешь счастлив!» – Тут вмешалась в их разговор мать ворожеи. – «Шалунья, Алена, девочка моя, это у тебя не ворожба, а сказки, но я про твою судьбу говорить не буду, по глазам вижу, какую сам сделаешь такой и будет. Положись на удачу. Кто тебя выведет с дурной дороги, не спрашивай. Будет и на твоей улице праздник! Вот эта линия, ломанная на твоей ладони, страдать будешь, но не мучиться, и счастлив этим будешь».
Виктор спросил для того, чтобы спросить. Тогда Виктор ждал, что должно было ему открыться наследство.
«Богатым буду?» Она в ответ: «Зачем счастливому человеку богатство!» Тогда его осенило, и вправду, зачем счастливому человеку деньги. Любовь купить можно, а счастья – нет.
Виктор подарил девочке конфету. Она улыбнулась и удивленно спросила: «Откуда ты узнал, что я хочу конфету. Ты что волшебник? Только в столице мало волшебников, там я была детском магазине, игрушек, столько много, но только мне никто не подарил».
На прощанье он протянул еще конфету и сказал, что в ее жизни много еще будет сладкого, что жизнь ее только начинается. Она весело заговорила о себе.
«Ты, Принц, а я твоя Золушка. Ты никогда не грусти, меня мальчишки за косички дергают, я не плачу, и даю им сдачи подзатыльниками. Жаль, что ты мне не брат, мы могли чаще с тобой видеться, как родственники. Я спою тебе песенку: «Жил в городе Таборе, веселый счетовод. Он целый день считает и песенку поет. Живи, пока живется, покуда сердце бьется – нам не о чем тужить!» Последние слова пропели они вместе и рассмеялись. Она тонкими руками обняла его шею и поцеловала его в щеку. Ее детские чувства на миг стали взрослыми, которые рассеялись, без страсти и влечения.
Виктор удивился этому порыву чувств, как в мгновение эта невинная девочка, пробудила у него желание к новой веселой жизни.
Она убежала в свое купе вагона, и через минуту весело напевала другие детские песни, что весело шагать по просторам, и петь лучше хором.
Девочка потом выросла и спела другую песню: «Бухгалтер милый мой бухгалтер. Зато родной, зато весь мой. А счастье будет, если есть в душе покой». Но это произойдет потом в девяностые годы. В те годы открылось Виктору наследство перед самым дефолтом, и тогда в одночасье он остался ни с чем, и без денег. Так и случилось, что не в деньгах – счастье, а в свободе без денег.