Картинка сменилась, на экране предстал азиат в твидовом костюме.

– Легенды Японии появлялись на протяжении тысяч лет культурного развития. Но этот символ одновременно и хорошо известен в кругах исследователей, и он встречается в наши дни. Последний раз я видел его примерно тридцать лет назад, а самый ранний возрастом примерно три тысячи лет. В мифологии он соответствует одному из видов Они. Традиционно Они - демоны, не подразделяющиеся на виды, но есть несколько ветвей в их исследовании. Так, данный символ соответствует джа-они. Огненные демоны, способные вселяться в людские тела. Как я уже сказал, это малоизвестный факт, но где-то сто лет назад он приобрел другое значение. Такую символику взяли себе пиратские кланы в начале двадцатого века. Далее символика перекочевала к нескольким кланам якудза.

Профессор пропал с экрана, появилась репортерша.

– Как видите, есть предположение, что к теракту причастны якудза. Однако напомню, власти пока никак не прокомментировали страшную трагедию...

Картинка застыла, Юра сказал:

– Пока подбираем ей имя, чтобы было созвучным.

– Это хорошо.

– Мистер Уолт?

– Да.

– Я тут полазал в интернете и...

– Что?

– Еще я увлекаюсь мангой...

– Чего?!

– Ну нет таких джа-они.

– Конечно, нет. Все Они берут начало от Слепой Армии, как и большая часть мифов и легенд Японии.

– А что такое Слепая Армия?

– Мальчик, ты бы поменьше мангу смотрел, и побольше книжек читал. И твои беспокойства напрасны. Репортаж - это лишь маленькая затравка. Еще выйдет книга, но и она не важна...

– А что важно?

– Много будешь знать, плохо будешь спать. А в данном случае плохо спать - смертельно.

– Не понимаю.

– Ты работай, малец. Проявишь себя хорошо, пропишу тебя в Голливуде, особнячок куплю рядом с домом Памелы...

– Да в гробу я видел вашу Америку!

– Главное, чтобы не из гроба. Работай.

Шалит

– Шалит, это слишком сложно!

– Милая моя, а кто говорил, что будет просто?

– Но мне его жалко!

– А это ты зря. У него никогда не было и не будет такого приключения, как сейчас. А если он всё сделает правильно, мы напишем ему хороший конец.

– А мне?

– А женитьба на английском принце для тебя недостаточно?

– А если меня убьют?

– Я тебе тогда памятник поставлю. Рукотворный.

– Я так не согласна! В Москве всё было безопасно, а здесь...

– Здесь опаснее, не спорю, но и приз больше. И, в конце концов, это же приключение! Когда у тебя еще появится возможность пережить подобное? Мы даем вам обоим такой шанс...

– А пережить ли?

– Аня, ты ведь не хочешь меня расстроить?

– Я так и знала, кончится угрозами!

– Остров дам впридачу.

– Остров? А где?

– В УгандЕ!

– Ну-у, если остров...

– И роллс-ройс. Розовый.

– Хорошо.

Семь Толстых Ткачей

– Согласен, это станет некоторой сменой направления, но какой ценой!

– Не ворчи, Фарит, может, мы движемся к очень нетривиальной концовке.

– А что вы так беспокоитесь о конце? Важно само повествование, а не то, как оно заканчивается.

– Тут ты не прав, Фарит. Хороший конец сделать сложнее, чем остановить книгу на середине или оставить читателя с пустотой. А вот завершить все логические линии в одну, придать истории завершенность, да так, чтобы читатель остался удовлетворен, гораздо сложнее. Другое дело, что не каждый раз надо вести повествование туда, куда хочет читатель. Иногда надо резко вильнуть и не дать предугадать, что будет дальше.