А учитывая, что у людей их намного меньше, семейству Элриков действительно стоит поторопиться.

***

Ни больно, ни холодно, ни весело, ни скучно. Никак. Кимбли, находясь в старой и сырой камере, не чувствовал абсолютно ничего, что было доступно обычным людям, находящихся по ту сторону колючей проволоки.

За эти несколько уж очень долгих месяцев Зольф успел немного привыкнуть к звенящей тишине камеры, которая в первые дни невероятно сильно давила на сознание и вызывало ничем неконтролируемое желание кричать, чтобы хоть как-то избавиться от молчания, которое стало единственным его спутником.

Теперь алхимик мог часами спокойно сидеть либо на холодном бетонном полу, либо на своей нехитрой постели и задумчиво рассматривать деревянные колодки, которые неприятно сильно сжимали его в последнее время исхудавшие из-за скудного питания руки, через кожу которых легко можно было просмотреть тонкие кости, только иногда задерживая взгляд на точных узорах, когда-то давно высеченных на внутренней стороне ладоней.

После того, как гомункулы закрыли его здесь, Кимбли возненавидел их. Он пошёл в Ишвар не для того, чтобы по его окончанию отматывать срок, а только ради того, чтобы, наконец, забыться хотя бы на время и получить хотя бы часть той силы, о которой он столько всего слышал от Брэдли.

А тот, будто совсем забыв о всех своих обещаниях, в один момент избавился от того человека, который уже был ему неугоден. Точно так же, как и от тысяч других солдат, которые решили пойти против системы, так и не поняв, что её нельзя одолеть точечными мятежами.

Здесь нужно повсеместное восстание, которое непременно перерастёт в очередную гражданскую войну.

Уже по привычке двинув запястьями, немного изменив положение своих колодок, Багровый недовольно поморщился. Древо неприятно натирало кожу, от чего нахождение в пустой камере становилось ещё более невыносимым.

В голове непроизвольно всплыл образ ныне покойной матери.

Ночные кошмары с участием единственного дорогого человека, который продержался с Зольфом дольше всех, в последнее время сильно участились. Даже в Ишваре, где алхимику доводилось изо дня в день видеть покалеченные и обожжённые трупы людей, он не страдал так сильно, как здесь.

И Кимбли бы с этим непременно справился, если бы он до сих пор не видел кровь матери на своих ладонях поверх уже ставших привычных татуировок, которые он набил много лет назад.

Снова и снова вспоминая тот день, когда он совершил своё первое полноценное убийство, Багровый совсем забывал о неприятно жмущих деревянных колодках, которые уже который месяц царапали уж слишком сильно истончившуюся бледную кожу, от которой до сих пор слышался запах человеческой крови.

Видимо, у него нет шанса избавиться от этого порядком надоевшего аромата, который несколько лет продолжал тянуться за мужчиной невидимым шлейфом. Да и надеяться на подобное после того, как ему пришлось убить собственную мать после того, как она окончательно сошла с ума, было очень глупо.

Таким «счастливчикам», как Зольф, Судьба никогда не отпускает их грехи.

***

Тихо и как можно более незаметно ступая по татами босыми ногами, Лан Фан с восхищением осматривалась вокруг, желая запомнить как можно больше, прекрасно понимая, что ей может больше не повезти оказаться в подобном месте, и утолить своё детское любопытство, которое никак не унималось.

Девочка с замиранием сердца ждала этого небольшого путешествия в дом, в котором вместе с матерью жил двенадцатый принц Ксинга. Она последние три года хотела встретиться с тем человеком, которого ей будет необходимо охранять (иногда даже ценой своей жизни) совсем скоро.

Лан Фан очень хотела, чтобы все её надежды, возложенные на юного наследника клана Яо, не были напрасны и мальчик сможет их оправдать. Жалеть о своей детской глупости и наивности она не горела желанием.

У неё никогда не было ни матери, ни отца. А Фу, кроме которого у юной воительницы никого не осталось, учил её доверять другим людям, пускай каждый раз и добавлял в конце, что бдительность терять никогда нельзя.

И желая заполнить образовавшуюся давным-давно пустоту и в сердце, и в душе, девочка хотела найти человека, который смог бы заменить ей несуществующих родственников. А то одного дедушки ей было слишком мало.

Сидя в саду за небольшим чайным столиком вместе с одной из многочисленных жён императора и её сыном, Лан Фан внимательно рассматривала их, при этом стараясь как можно лучше скрыть свою заинтересовывать, как и учил её на протяжении этих трёх лет её Фу.

– Теперь я вижу, почему ты в последнее время стал редко ко мне заглядывать, - Жилан мило улыбнулась, обратившись к мужчине и глянув на его внучку, которая до этого сидела молча.

– Прошу прощения, - Фу не убирал рук с коленей, которые лежали там уже давно. – Я не имею права оспаривать решение Императора.