Но вместо этого все планы летят в тартарары.

– То есть как? – возмутилась Патрисия, чуть повысив голос. – Ты решил оставить нас в совершенно незнакомом городе?

– Честно, меня это не ебёт, - зло рыкнул Грид, так и не обернувшись, при этом чуть притормозив. – Делайте, что хотите. У меня, помимо вас троих, есть свои дела и бросить их я не могу.

– Тогда, может, хотя бы предложишь нам пойти с тобой? – женщина слегка нахмурилась, борясь с внутренним желанием сжать кулаки.

Эдвард никак не мог понять, почему его мать так поступает. Ведь это совершенно нормально для обычного человека. Ведь Патрисия, толком не отошедшая от своего исцеления, невероятно сильно волнуется.

– Только при условии, что вы будете вести себя тихо, - устало вздохнул гомункул, всем своим видом показывая, что он не хочет спорить.

– Хорошо, - почти сразу согласилась Элрик-старшая.

Эдвард, удивлённо посмотрев на мать, по привычке взял Альфонса за руку, желая в критический момент защитить младшего брата. Мальчик давно не видел женщину в таком состоянии. Она выглядела подобным образом только тогда, когда её тело постепенно разъедала смертельная болезнь.

И от этого юному алхимику почему-то становилось не по себе. Им точно нужно как можно скорее прийти к Кёртисам и уговорить Изуми с Зиком остаться в их доме. Ведь неизвестно, сколько ещё Патрисия сможет продержаться.

***

У людей никогда не было принято обращать внимания на тени, которые давно стали неотъемлемой частью их жизни. Они просто не видели смысла искать подвох там, где его просто не может быть по определению.

А те, кто осознал всю серьёзность ситуации, уже не могли поделиться своей мудростью с остальными. К сожалению.

Иногда тень скрывала в себе довольно интересную информацию, которая могла бы помочь человечеству лучше развиваться. Но учитывая, насколько эти знания ужасны и как легко они могут разрушить людскую жизнь, обществу стоит продолжить жить в блаженном неведении, привычно не обращая внимания на тёмные силуэты, которые всегда следуют за ним по пятам.

Прайд, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, без проблем утром прибыл в Ризенбург, который являлся очередной жертвой гражданской войны на востоке, пускай и не самой большой.

Гомункул не стал принимать привычный ему образ ребёнка, оставшись в своей истинной форме. Он слишком хорошо знал людей, живущих в подобных небольших городах, чтобы позволить себе принять человеческий вид.

В такой глуши местные жители непременно бы обратили внимание на незнакомца, пускай он и являлся бы ребёнком, и это могло принести Гордыне ненужные проблемы, которые ни за что бы не помогли ему закончить побыстрее задание, которое совсем недавно дал ему Отец.

На тени, которые всегда следовали за всем живым по пятам, никто не обращал должного внимания, относясь к ним, как к должному. И поэтому гомункулу было намного проще быть в своём настоящем облике, чем на время становиться человеком, которым он никогда толком и не был.

Достаточно быстро приближаясь к дому, в котором жили гражданская жена и дети Хоэнхайма, Прайд уже знал, что он сделает буквально через пару минут. Приказ его создателя был чёток и ясен: избавиться от людей, которые были дороги последнему жителю Ксеркса, чтобы гомункул начал проявлять хоть какую-то инициативу в выполнении задания Отца.

Да и особого желания заниматься подобным у Гордыни сейчас не было. Он хотел поскорее закончить со своей небольшой миссией, чтобы потом опять приступить к своим основным обязанностям.

Ему было необходимо лучше следить за несколькими алхимиками, которые являлись кандидатами в ценные жертвы. А если повезёт, то и подтолкнуть их к нужным действием и отсеять тех, кто в нужный момент не сможет открыть Врата.

Без проблем проникнув в на удивление тихий дом, который с улицы совсем не был похож на тот, в котором живут два маленьких ребёнка (он просто это списал на то, что Эдвард и Альфонс чем-то заняты, поэтому и молчат), искусственный человек принялся обыскивать каждую комнату в поисках нужных ему людей.

Но когда Прайд с досадой обнаружил, что весь дом абсолютно пуст, он с трудом сдерживал своё негодование. От в одно мгновение промелькнувшей мысли, что Патрисия со своими сыновьями могли каким-то образом узнать о его приближении, решили куда-нибудь уехать, гомункул выходил из себя.

Подобный расклад был совсем не в его пользу.

Быстро совладав со своими эмоциями, которые ему всегда велел держать под контролем Отец, Гордыня решил как можно скорее вернуться во двор, чтобы проверить свою догадку, которая возникла сразу после того, как он вспомнил одну незначительную деталь, на которую он раньше не обратил должного внимания.

Просто его голова была забита другим.

Обнаружив у входной двери старую жестяную банку, практически доверху заполненную пеплом и окурками каких-то дешёвых сигарет, гомункул сразу понял, почему он никого не нашёл в доме, хотя за эти жалкие три года, которые ничего не значит для таких, как он, всё должно было оставаться по-прежнему.

К Патрсии совсем недавно заявился Жадность, который и уговорил её уехать из Ризенбурга. Прайд вспомнил, как совсем недавно по меркам его возраста он услышал о том, что на границе с Аэруго был замечен человек в непробиваемых доспехах.