– Мне срочно нужно тебе кое-что рассказать, дорогой, - бросив косой взгляд на незваного гостя, химера опять переключилась на своего собеседника. – Только наедине. Этот разговор не для посторонних ушей.

– Хорошо, - гомункул устало вздохнул, совсем не противясь такому поведению Лоры, не желая тратить и так заканчивающиеся силы. – Идём.

После этого девушка старалась поскорее куда-то утащить Грида, только вот тот с трудом передвигал ногами из-за сильной усталости и нежелания сейчас много работать, от чего у химеры ничего толком не получилось.

Такое общение этих двоих показалось Эдварду очень странным. Он, конечно, понимал, что оценивать гомункула по общепринятым правилам как минимум глупо, но он всё равно не мог про себя не отметить, что вести себя подобным образом на людях нельзя.

Ради интереса посмотрев на Мартель, стоявшую рядом с ним, мальчик отчётливо понял, что поступок Лоры ужасно её разозлил. Она, крепко сцепив зубы, с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться и не приструнить свою знакомую. Видимо, сейчас ей было подобное невыгодно, пускай всё её естество и хотело этого.

То, что химера ревнует Жадность, было прекрасно видно и без лишних объяснений.

– Слушай, - юный алхимик обратился к девушке, - а зачем он тебе нужен?

Эдвард никак не мог понять, почему Мартель так дорожит гомункулом. Это странное существо совсем не нравилось мальчику, а то, что кто-то может испытывать к нему хоть какую-то симпатию, казалось невероятно странным.

– Не твоё дело! – зло рыкнула химера. – Ты ничего не знаешь, мелкий.

Недовольно нахмурившись, алхимик по-детски отвернулся, при этом сложив руки на груди. Мальчик никогда не любил, когда к нему относились, как к ничего не смыслящему ребёнку. Он же, чёрт возьми, знает намного больше, чем его ровесники. И ещё он понимает абсолютно всё, что сейчас происходит.

Не то, что другие дети.

– Куда уж мне, - фыркнул Элрик.

Смотря в другую сторону, он совсем не заметил, как химера в одно мгновение помрачнела. Ему было просто не до того. А ещё алхимик продолжал думать, что столь юная девушка не способна понять того, что творится в его голове. Не то, что Патрисия. Она, как и её сын, повзрослела слишком рано.

– Не суди никого, пока не узнаешь, что ему довелось пережить, - с трудом подобрав нужные слова, отозвалась Мартель.

Только после этого Эдвард опустил руки вниз и посмотрел на свою собеседницу, которая сейчас хотела забиться в самый дальний угол и прийти в себя. Всматриваясь в её лицо, мальчик начал ловить себя на мысли, что она всё-таки права.

И, может быть, не только его жизнь потрепала. Возможно, и у Грида с химерами всё было не очень хорошо.

***

Как только дождь перестал моросить, Эдвард сразу же подбежал к матери и стал её уговаривать поскорее отправиться к Изуми. Это желание совсем не было связанно с плохими предчувствиями. Он просто хотел поскорее встретиться с той женщиной, которая во сне так сильно ему помогала.

А когда Патрисия согласилась, телом мальчика в тот же момент овладела радость. Он был очень счастлив от того, что сможет поговорить с бывшей Харнет не только в своём сне, но и в реальности, спустя столько времени, когда он её «видел» в последний раз.

Быстро ступая по извилистым улочкам Дублиса, бодро перепрыгивая лужи, мальчик изредка останавливался и оборачивался назад, чтобы посмотреть, насколько мать и Жадность находятся далеко, и, в случае чего, ждал их.

Хоть юный алхимик и не очень хотел оставлять Альфонса в «Гнезде Дьявола» в окружении химер, но когда гомункул приказным тоном сообщил Мартель, чтобы она некоторое время посидела с мальчиком, он немного успокоился.

Насколько понял сам Элрик, все подчинённые мужчины боялись пойти против него. И если это действительно так, то с его младшим братом всё должно быть хорошо. Но даже несмотря на это, ему хотелось поскорее со всем закончить, чтобы самолично следить за безопасностью Альфонса.

Подойдя к нужному дому, Эдвард радостно улыбнулся и, дождавшись своих спутников, громко постучал в дверь, ожидая, что ему почти сразу кто-нибудь ответит. Только вот с той стороны деревянной преграды доносилась только тишина. Не было ни звука приближающихся шагов, ни недовольных возгласов супругов Кёртисов, ни чего-то ещё.

Будто в доме совсем никого не было.

После затянувшегося молчания юный алхимик со своей матерью напряглись, и только Жадность начал про себя радоваться, что совсем скоро всё это закончится и он, наконец, сможет вернуться в то место, которое он в последнее время зовёт своим домом.

– Видимо, либо там никого нет, либо с нами просто не хотят разговаривать, - гомункул устало потянулся и уже собрался разворачиваться. – В любом случае, можно уходить. Если что, зайдёте сюда как-нибудь в другой раз.

– Может, они чем-то заняты и не слышат нас? – Патрисия недоверчиво посмотрела на мужчину. – В таком случае уходить глупо.

– Один чёрт, - рыкнул Грид. – Если бы им было нужно, то они бы непременно отреагировали. А что мы имеем на самом деле, а? А ни черта!

Это нежелание Жадности возиться с ним и мотаться по городу ужасно бесило Эдварда. Да, он предполагал, что его временный союзник согласился на сотрудничество из собственных интересов и когда-нибудь их пути разойдутся, но почему он не может поиграть хоть какую-то заинтересованность? Ему что, сложно?!