Чиркаю зажигалкой, нервно, второпях. Ну, же! Мне так надо! Сейчас!.. Огонёк. Затяжка. Ещё немного… Как же больно…

– Он появился на пороге нашей квартиры вместе с двумя охранниками, как раз когда мы оба были дома. Я тогда была на седьмом месяце. Макс не отходил от меня ни на шаг и контролировал все мои дела. Я практически не вставала с кровати по совету врачей и настоянию родителей. Но на дверной звонок среагировала именно я – Макс был на кухне, что-то готовил и не услышал из-за включённой воды. Открытая дверь. Два амбала втолкнули меня обратно, следом быстрыми шагами прошёл высокий мужчина, на вид лет за 50, но всё же подтянутый, смуглый, черноволосый. Пока я пыталась кричать и сопротивляться, этот ублюдок весело разгуливал по коридору, громко выкрикивая: «Ангел мой, ну, ты где? Твой папочка за тобой приехал!».

Затяжка. Дым, выпущенный в темноту. Тошнота и знакомое ощущение страха. Словно я снова беспомощно лежу на кровати, а мои запястья крепко держат чьи-то каменные руки.

– Помню только глаза Макса, выбежавшего в коридор. Их невозможно описать. В них было всё – ярость, страх, отчаяние. Он попытался броситься ко мне на помощь, но один из охранников сильно приложил его кулаком. Макс упал. «Ангел, лучше пойдём со мной по-хорошему, или твоей Деве Марии с Иисусом одна дорога – на небеса!». Мне стало страшно. Невероятно страшно. За себя, за ребёнка, да и за Макса тоже. Ублюдок кивнул головой и один из охранников наставил на меня пистолет. Я зажмурила глаза от ужаса. А Макс всё стоял, не зная, что делать. Его просто парализовало от страха. «Что ж, полагаю, придётся устранять эти помехи и забирать силой», — вздохнул босс, поворачиваясь к охраннику: «Женщину убить, мальчишку – ко мне в машину». После этих слов он повернулся и направился к двери, а я услышала, как взводится курок, отмеряя последние секунды моей жизни и жизни ещё не родившегося ребёнка. Потом всё было как в тумане. Крик Макса, выстрел, страх, боль… Которой я так и не почувствовала. Я открыла глаза… Передо мной на полу лежал Макс. Белая рубашка в крови. «Чёрт! Придурки! Я сказал следить за мальчишкой!» — рёв босса, бросившегося к телу моего Ангела.

Затяжка. Последняя. С гневом отбрасываю сигарету и достаю новую. Последний вдох. Так нужен. Ещё один. Твои глаза, стеклянные, полные слёз. Только я дрожу и ни слезинки.

– Они ушли. Сначала охранники. Последним уходил их хозяин. С яростью в глазах он прошептал: «Не пытайся звонить в полицию. Они ничего не сделают». И я знала, что это правда. С такими, как он, полиция ничего не может сделать. Ему не было до меня никакого дела, он потерял то единственное, ради чего был готов даже на убийство. Помню, как он поцеловал его бледную щёку, прежде чем покинуть квартиру, оставив меня один на один с моим горем. Я сползла на пол и прижалась к его телу. Всё ещё тёплому, такому родному. Я плакала навзрыд, ревела, кричала, нервно стирая пальцами мнимый след от поцелуя этого сукиного сына. Мой Ангел. Мой бедный Ангел. Я не просила его очнуться – я знала, что он мёртв. Если бы был хоть малейший шанс его спасти, этот ублюдок свернул бы горы. Но только деньги решают не всё. Ни за какие деньги нельзя вернуть чью-то жизнь.

Ты плачешь. О боже, Бри! Слёзы! Они так и льются из твоих серых глаз. Ну что ты, детка! Не надо!

Я невольно встаю с кресла и подхожу к тебе, прижимаю к своей груди, глажу твои белые волосы, шепчу: «Успокойся, не плачь!». Почему я не могу выдавить и жалкой слезинки, но ты продолжаешь рыдать так же, как и я в ту далёкую ночь. Ты плачешь, отчаянно всхлипываешь, уткнувшись носом мне в живот, а я блуждаю взглядом по стене. И тут останавливаюсь глазами на зеркале. В нём моё отражение. В нём моё лицо, мои ледяные голубые глаза, а из них неудержимым потоком льются тихие слёзы.

========== Часть 3 ==========

Ну вот. Всего несколько бумажных салфеток, и мы обе снова в порядке. Только в сердце по-прежнему ноют старые рубцы. И боль, такая привычная, такая родная.

Я снова сажусь в кресло, а ты накидываешь кофту на обнажённые плечи. Замёрзла? А как же ты собиралась в таком виде колесить по ночному городу на байке, Бри?.. Смущённо опускаешь взгляд в пол. Я что, сказала это вслух? Нет. Ты просто поняла мои мысли.

Улыбаюсь. Раньше мы с тобой никак не могли понять друг друга.

– Как родилась Энжи?

Твой вопрос возвращает меня назад, в прошлое, в ту проклятую ночь. Ночь, когда я потеряла свою вторую любовь.

– Сразу после гибели Макса. У меня начались схватки. Я вызвала скорую. Его тело и меня, мучающуюся от преждевременных родов, увозила одна машина. Я увидела его бледную тонкую руку, свисающую с носилок, и невольно крепко вцепилась в неё, словно он был ещё живой, словно это могло унять мою боль, физическую или душевную. Родила я уже в больнице. К счастью, девочка была в полном порядке, — по моему лицу скользнула улыбка. – Но когда врач отдал мне её на руки, я плакала не только от счастья, но и от горя, что Ангел так и не увидел, какая прекрасная у него родилась дочь. Как две капли воды похожая на отца. Голубоглазая, светленькая. Маленький ангелочек. Теперь она стала моим земным ангелом. А Макс присоединился к Лине. И там, на небесах, им не будет одиноко.

Я верю в это. Всем сердцем верю.

– Я назвала дочь Анжелиной. В честь двух ангелов, которые, наверняка, будут присматривать за ней с небес.

Куда ты смотришь? Ах, на ту фотографию. Там Энжи переходит в пятый класс. Этот снимок сделала бабушка, совсем недавно. Красивая фотография. Ты так пристально вглядываешься в её белокурые локоны до плеч, в голубые глаза. Представляешь, как мог выглядеть её отец? Мой Ангел?.. Да, в точности, как она. В точности…

– А мой отец? – твой голос снова серьёзен.

– Что твой отец? – не понимаю я.

– Что он значит в твоей жизни? Он твоя третья любовь, ведь так? Или он просто так, увлечение…?

Улыбаюсь. Люблю, когда ты так серьезна. С тобой сложно спорить в такие моменты. И этот прямой взгляд твоих серых глаз – в точности как у Джеймса.

– Джеймс появился несколько лет спустя. Я медленно возвращалась к жизни, под присмотром родителей. В память о Максе, я старалась обеспечить Энжи той любовью, которой бы переполнил её жизнь он. И всё равно я понимала, что не смогу заменить ей любовь отца. Бабушки и дедушки и даже сумасшедшая мамочка, неумело ухаживающая за ней день и ночь напролёт, – это ещё не всё. Далеко не всё. Бабушка Энжи, моя мама, старалась помогать мне во всём. Едва я снова «встала на ноги» и начала выбираться из своей раковины, она принялась подсовывать мне «приличных» ухажёров. Конечно, из самых светлых побуждений – ей не хотелось, чтобы дочь стала матерью-одиночкой и поставила крест на своей личной жизни. Но я была разбита. Смерть Макса всё ещё не давала мне прийти в себя. А мысли о других мужчинах просто вызывали во мне ярость. Он был тем, кого я полюбила! Мне никто не нужен! И почему безжалостная судьба забирает у меня любимых с такой лёгкостью?.. Нет, я не сломалась, но была зла, чертовски зла!.. Свою агрессию я выплеснула в работу, с новой силой включаясь в дела. Бизнес находился в кризисе. За время моего «восстановления» многое изменилось, директора и заместители не справлялись. Нужна была чья-то сильная рука. А я была ещё слишком слаба. Было тяжело. Крупные рестораны терпели существенные убытки, в то время как маленькие кафешки набирали популярность. Мне нужно было срочно переориентировать общую концепцию фирмы. Отец посоветовал продать крупные рестораны и на оставшуюся после выплаты долгов сумму расширить сеть «Домашняя Кофейня», полностью полагаясь на средние слои населения. Я единолично взялась за эту идею. И надо сказать с большим энтузиазмом. Но юридическая консультация была просто необходима. Тогда мой отец и познакомил меня с Джеймсом. Юридическая компания твоего отца консультировала меня по поводу нового бизнес-проекта.