Глупо обманывать самого себя, поэтому я не стану этого делать и признаю, что Тсуна дорог мне. Я переживаю за него и хочу его защитить. Даже если мне придется пойти против всей Вонголы — я не отступлю. Этот мальчишка одним своим видом заставляет тепло распространиться в груди, а улыбка, которую он дарит всем и каждому, заставляет улыбаться в ответ так же искренне и радостно, как улыбается сам шатен.

Сдавленный кашель вызвал у меня совсем не уместную здесь радостную улыбку, которую я превратил в ухмылку. Он жив. Это главное. Я выкрикнул несколько не самых ласковых слов в адрес Тсуны, но он, кажется, не понял, что я говорил. Его не слабо потрепало взрывом, но он еще держался. Когда Мукуро рассказал про особенность своей техники и то, что у тел есть определенный порог до того, как они «сломаются», Тсуна будто перестал чувствовать усталость и не на шутку разозлился. Если бы можно было убить взглядом, то Рокудо умер бы не меньше тридцати раз. Однако дальнейшие слова иллюзиониста заставили нас напрячься. И если я точно знал, что надо делать, то Тсуна метался в своих мыслях и понятия не имел, что предпринять.

На его лице буквально была видна работа мысли: он то едва заметно улыбался, то бледнел, то злился. Он нервно сжимал кулаки и до крови закусил губу. Мукуро наслаждался видом растерянного паренька и даже прекратил все атаки, что позволило мне подойти к моему ученику. Плечи Тсуны дрожали не то от страха за друзей, не то от напряжения. Но стоило мне прикоснуться к нему, как он тут же успокоился.

— Хватит думать, глупый Тсуна, а то мозги из ушей полезут! — я не сильно, но довольно ощутимо дал ему подзатыльник и заглянул в его глаза. Щеки и кончики ушей парня порозовели. Видимо, в моих глазах он увидел больше, чем я рассчитывал. — Покажи им свои истинные чувства! Таков будет ответ Вонголы!

Даже не думал, что мои слова так поднимут его дух. Секунду он колебался, но затем, резко вскинув голову с горящими янтарем глазами, он выкрикнул: «Я надеру тебе зад, Мукуро!». Сказать, что иллюзионист был удивлен — значит, ничего не сказать. Он был поражен, хотя и сумел вновь собраться за пару мгновений. Когда Мукуро начал атаковать, я заметил, что, как бы странно это ни звучало, мой карман светится. Это был Леон. Едва я успел его вытащить, как он поднялся под потолок и ярко засветился, ослепляя всех нас.

Леон готов отдать оружие, сделанное специально для Тсуны. Теперь я уверен, что мы победим.

End Pov Реборн.

— Что это? — выкрикнул Тсуна, закрывая глаза от яркого света.

— Когда Леон становится коконом — это сигнал, что моего ученика ждет серьезное испытание, — охотно пояснил Реборн, придерживая полы шляпы. — Так Дино стал Дробящим Мустангом.

— Что бы это ни было, я прикончу его! — Кен не стал слушать разговоров Тсуны с Реборном, он бросился к хамелеону, сжимая в руке наконечник трезубца.

— Леон! — шатен побежал вперед, надеясь как-нибудь остановить парня, но не успел. К тому моменту, как он приблизился, хамелеона уже разрубили надвое. Тсуна присел около странного вида массы, когда-то бывшего питомцем Реборна, и грустно склонил голову.

— Не забывай, что Леон не простое животное, он — изменяющий форму хамелеон, — Реборн не выглядел грустным или пораженным, наоборот, он довольно ухмылялся. — К тому же он уже создал для тебя оружие.

Тсуна задрал голову вверх и увидел нечто сияющее. Трудно сказать, чем это было, пока оно парило под потолком. Но это, несомненно, должно было быть чем-то мощным, что позволило бы победить Мукуро. Реборн сказал, что Дино, побывав в подобной безвыходной ситуации и получив от Леона оружие, смог стать Дробящим Мустангом. Если бы появилось что-то подобное Энзо, то это бы значительно увеличило шансы на победу. Но, если задуматься, то черепашка — детеныш Леона… Нет, не стоит искать здесь логику. Когда речь заходит о мафии, можно смело отметать все, что имело здравый смысл.

Половинки тела Леона постепенно срастались, и хамелеон принимал свою обычную форму. Оружие, что он создал, прекратило сиять и упало прямиком на голову Тсуне. Парень осторожно снял с головы предмет и с удивлением обнаружил, что это всего лишь варежки! Разочарование накрыло его с головой, и шатен уже попрощался с победой, о которой мечтал пару мгновений назад.

— Серьезно? — он всплеснул руками, негодуя. — Реборн, зачем мне варежки? Какой смысл дарить мне хорошее кровообращение во время битвы?

— Оружие Леона уникально, если он создал его, значит так надо, — киллер лишь пожал плечами и погладил своего вымотанного питомца. — В любом случае, надень их.

Тсуна посмотрел на Реборна, даже не стараясь скрыть во взгляде скепсис, но перчатки все-таки натянул на руки. Кто знает, может это и правда супер-оружие? Рядом громко засмеялся Мукуро в теле Кена и с животным рыком бросился на Тсуну, замахнувшись трезубцем. Из всех нападавших тело Джошимы было менее ранено, поэтому для активных действий Мукуро использовал именно его.

За краткий миг сократив расстояние, Кен нанес удар, от которого, без сомнений, Тсуна не смог бы уклониться. Единственно, что успел сделать шатен — это выставить вперед руки в защитном жесте. Раздался короткий лязгающий звук соприкосновения металла и удивленный вздох. Кен, не ожидавший этого, отпрыгнул, пока Тсуна вытряхивал из правой перчатки предмет, спасший ему жизнь.

— Пуля? — шатен рассматривал небольшую пулю без опознавательных знаков.

— Никогда такой не видел… — хмыкнул тихо Реборн и уже громче сказал Тсуне: — Брось ее мне!