Отклонение версии о рассмотрении франшизы в качестве права на ведение определенного вида деятельности, на наш взгляд, обуславливается тем, что данная мера возможного поведения рассматривается изолированно как от собственно объектов, на эксплуатацию которых оно направлено, так и от иных прав и обязанностей, имманентно связанных с ним: обязательство по оплате, содействие пользователю. Полагаем, что отсутствие данных мер поведения в составе франшизы как субъективного права освещает лишь малую часть действий, составляющих существо договора коммерческой концессии – его предмет, т. е. неправомерно сужает его, исключая не только сами объекты, но и базовые обязательства по договору, связанные с особенностями и условиями их использования.

Об отнесении документации, содержащей техническую и коммерческую информацию, к составу франшизы, свидетельствует необходимость документального оформления передачи нематериальных активов, предоставление которых в натуре невозможно. В то же время обозначенные документы, равно как коммерческий опыт и коммерческая информация, отраженные в них, отсутствуют в перечне объектов гражданского права (ст. 128 ГК РФ). Полагаем, что отрицать наличие коммерческой документации в составе объектов договора – значит исключать их из договора коммерческой концессии, так как пользователь не вправе требовать передачи ему непоименованных в договоре объектов, следовательно, правообладатель может не разрабатывать обозначенную документацию и не передавать ее пользователю, так как даже при наличии обязанности по передаче документации не будет определен объект данной обязанности. Следовательно, формальное исполнение данной меры поведения правообладателя не будет свидетельствовать о нарушении подобного неполноценного договора. Равно как и формальное обозначение обязанности правообладателя по передаче абстрактной, неконкретизированной документации.

Наши доводы подтверждаются материалами судебной практики в части необходимости согласования различных пакетов документов, определяющих степень сотрудничества и помощи пользователю [88] . Из чего следует, что правообладатель на их основе предоставляет определенный перечень услуг различного содержания и стоимости, выбранных на усмотрение пользователей.

Таким образом, франчайзинг представляет собой родовое понятие, содержание которого зависит от объема толкования отдельных моделей отношений, по которым он может быть реализован. Полагаем, что в отечественном законодательстве непосредственно представлены лишь две разновидности отношений франчайзинга: товарный и бизнес-формат. Они воплощены в форме договора коммерческой концессии. Представляется, что реализация конверсионного франчайзинга в узком понимании возможна без внесения изменений в законодательство посредством договора коммерческой концессии. При этом необходимость ликвидации пробела в этой области законодательства стоит весьма остро – в силу того, что франчайзинговые отношения в РФ развиваются стремительно, а существующее консервативное законодательство (в т. ч. антимонопольное), а также формируемая на его основе правоприменителями практика нередко противоречат сущности отношений франчайзинга.

Понятие «коммерческая концессия» в отечественном законодательстве выступает видовым по отношению к франчайзингу в его общемировом понимании [89] , и по сути оно вобрало в себя возможное содержание правоотношений, возникающих из товарного и бизнес-формата франчайзинга. В целом данные связи являются частноправовым воплощением концессионных отношений.

В свою очередь понятие «франшизы» можно обоснованно понимать как в качестве группы объектов гражданского права, совместно с коммерческой документацией, так и в виде объекта договора – элемента предмета договора коммерческой концессии. Полагаем, что подобное системное понимание соотношения обозначенных терминов, основанное на установлении их содержания и строгих связей между ними, позволит снять остроту научных споров, посвященных как данной проблеме, так и в целом вопросам структуры предмета гражданско-правового договора.

Эффективное правовое регулирование отношений франчайзинга невозможно без изучения особенностей зарубежного законодательного регулирования и опыта его применения. Подробно частные характеристики правового регулирования франчайзинга в различных странах мира отражены в результатах исследований Международной ассоциации франчайзинга [90] , а также УНИДРУА [91] .

Необходимость выявления существенных отличий требует проведения систематизации данных знаний. Поэтому некоторые авторы пытаются выявить специфику регулирования франчайзинга посредством изучения моделей регламентации частноправовых отношений. Так, с точки зрения субъектов, управомоченных на установление норм права, ими выделяются следующие модели: 1) совместное регулирование, предполагающее наличие обширных правотворческих полномочий у публично-правовых образований разного уровня, что находит свое воплощение в правотворческой деятельности субъектов федеративных государств; 2) модель наднационального регулирования, устанавливающая примат норм международного права, в регионе действия которого национальные нормы должны соответствовать ему; 3) модель исключительного правового регулирования отношений внутригосударственными публично-правовыми образованиями (субъектами федерации) [92] , например, канадская провинция Квебек. Как раз с последней моделью сравнивают регулирование отношений в РФ, отмечая их сходство [93] .

Полагаем, что в истинности подобных отношений можно усомниться в силу того, что регулирование гражданских отношений в РФ имеет централизованный характер, что не предполагает осуществление правотворчества на уровне субъектов федерации (п. 1 ст. 3 ГК РФ). Это также свидетельствует о неполноте обозначенной выше классификации. В то же время представляется, что особенности напрямую зависят не столько от субъектов и уровня регламентации, сколько от исторических особенностей регулирования частноправовых отношений и степени их конкретизации, что может быть выражено в специфике регулирования однородных отношений, например, в пределах отдельных регионов.

Постараемся в общем проанализировать специфику правового регулирования франчайзинга на предмет обнаружения особенностей, недостатков и преимуществ в тех регионах, где данные отношения имеют как опыт правовой регламентации, так и востребованы среди предпринимателей.

Как было отмечено, некоторые авторы сравнивают регулирование отношений коммерческой концессии в РФ и в Квебеке. В то же время они отмечают, что в ГК Квебека нет особенной части, посвященной отдельным договорам, в силу чего для регулирования франчайзинга применяются общие положения о договорах. При этом иностранные ученые относят его к договорам присоединения, под которым понимают договор, существенные условия которого определены одной стороной, без согласования с контрагентом. Содержание подобных договоров в Квебеке и РФ весьма схоже [94] . Действительно, данная характеристика как нельзя лучше отражает взаимоотношения правообладателя с возможными партнерами в силу того, что франчайзер является обладателем исключительных прав и неминуемо будет рисковать своей репутацией, так как в гражданском обороте все товары и услуги, представленные лишь при помощи его средств индивидуализации, будут отождествляться именно с именем правообладателя. Поэтому наличие привилегии в определении условий договора ограничено лишь экономической целесообразностью данных отношений, что не может не учитывать правообладатель.