На улице включились фонари вдоль дороги, и свет от них слабо освещал комнату.

– С чего он вдруг решил помочь нам? – уточнила я.

Папа долго молчал, видимо не зная, как сказать мне истинную цель визита Фрэнка Диксона.

– У него есть одно условие, – наконец добавил он.

После предыдущих вестей, мне казалось, уже сложно было чему-то удивиться. Но как же я ошибалась.

– Какое условие? – после недолгого молчания поинтересовалась я.

– Думаю, тебе не захочется знать, зачем именно он приходил…

– И всё-таки? – настойчиво переспросила я, – Что он хочет?

– Понимаешь, ты уже совсем взрослая и красивая девушка, – обернувшись, сказал папа, как будто оправдываясь передо мной.

Я внимательно смотрела на него.

– Папа в чём дело?

Он отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на меня.

– Не знаю, как тебе сказать.

И хотя на один день информации было предостаточно, я была сильно взволнована и намерена выяснить всё до конца.

Я встала с кресла и включив в комнате, свет подошла к отцу.

– Ладно, давай всё по порядку! – закрывая шторы, уточнила я. – Ты представил меня ему… Зачем?

– Он пришёл просить твоей руки! – быстро выговорил он.

Я непонимающе взглянула на него, решив, что мне это послышалось.

– Просить что? – усмехнулась я.

– Он хочет жениться на тебе! – громко и уверенно повторил он.

А я в ответ рассмеялась, считая, что он просто шутит.

Но папа продолжал смотреть на меня с таким серьезным и одновременно печальным выражением лица, что я всё сразу осознала.

– А он в своём уме? – с насмешкой ответила я.

– Фрэнк видел тебя на улице и пришёл поговорить со мной, – более подробно продолжил свой рассказ отец.

– А себя он видел? – добавила я, не дав ему договорить.

– Ну, зачем так грубо, дочка…

Думаю, папа понимал, что я начала злиться. Конечно, он ожидал такой моей реакции, но уверена, не знал что делать дальше.

Я в свою очередь старалась сдерживать переполнявшее меня чувство негодования. И прислонив ладони к вискам, я стала медленно ходить по комнате,

– Ладно, допустим так! – остановившись, уточнила я. – И что ты ему ответил?

– Сказал, что поговорю с тобой!

Я строго посмотрела на отца.

– Надеюсь, ты это не одобряешь?

– Я не знаю что делать, – в его голосе слышалась безысходность.

В комнате на какое-то время снова воцарилась тишина.

– А что?! Воспитанный молодой человек, – неожиданно для меня добавил он, видимо надеясь как-то разрядить обстановку. – Мне он понравился.

– Как ты можешь так считать? Ты знаешь, что вообще о нём говорят? – громко воскликнула я, и у меня окончательно испортилось настроение. – Ты вообще представляешь себе абсурдность этого предложения?

– Мне он показался серьезным и ответственным парнем!

– Парнем? – возмутилась я, – Сколько ему лет? Тридцать, тридцать пять?

– Не думаю, – спокойно ответил он, – ему лет двадцать пять. Ну, точно до тридцати.

– И богатый! Да? – возмущенно продолжила я.

Отец подошёл, взяв меня за плечи:

– Я не ищу тебе выгодную партию. У меня в мыслях такого никогда не было!– добавил он.

Я обняла папу, прислонившись щекой к его плечу, как делала когда-то в детстве. Тогда, мне маленькой девочке, казалось, что стоит обнять папу, и он решит все мои проблемы и всё снова станет хорошо как прежде.

– Зачем тогда так говоришь, – тихо произнесла я.

– Сложилась непростая ситуация и я решил посоветоваться с тобой, как с взрослым человеком.

– Я не хочу таких перемен…

Прижавшись к отцу, я закрыла глаза. И мне на какое-то мгновение стало так легко и беззаботно, как когда-то в детстве.

– Я тоже. Но хотя бы пообщайся с Фрэнком, – сквозь успокаивающую тишину раздался голос отца, – Узнай его получше.

После этих слов, я резко отошла от него. И снова придя в негодование, встала, скрестив руки на груди.

– Я не собираюсь замуж! Тем более за этого покалеченного. Видишь, слухи не врут. Значит и остальное правда…

– Нельзя так говорить! Ты ведь его совсем не знаешь, – строго ответил он, – И в конце концов, как можно верить сплетням. А все эти слухи от отсутствия информации у людей.

– Вот именно! Не знаю и не хочу знать! – тут же добавила я, – Он же псих…

Наверно в тот момент отец понял, что нет смысла продолжать наш насыщенный разговор, и что я только больше начинаю злиться.