Ханбей стиснул рукоять палаша до боли в пальцах. Ему приходилось попадать в передряги и до сегодняшнего дня; но не казнить.

– Раз ты никак не можешь решиться – у меня есть предложение. – На лицо «арестанта» вернулась натянутая улыбка. – На мою добычу есть покупатель в королевской столице, гостеприимном городе Вертлеке. Поможешь добраться – треть выручки твоя. Двести золотых крон. Купишь хороший дом, заживёшь по-людски.

Ханбей сплюнул.

– С чего такая щедрость?

– Делам мои, сам видишь, нынче плохи. А за мной погоня. Даже если отделаюсь от тебя – один далеко не уеду. Мертвецу деньги без надобности. – «Арестант» криво усмехнулся. – Ты местный, знаешь тут все тропы – из тебя выйдет хороший проводник. Выбирай, стражник! Добротный домишко в предместьях Вертлека – или сырой тюфяк в казармах захолустного гарнизона?

В воздухе зашуршали крылья. Распуганные крик-травой птицы возвращались обратно: до случившегося смертоубийства им не было дела.

– В какой-нибудь отвратительной дыре, куда тебя непременно отправят – и это если тебе ещё повезёт, – продолжал уговаривать «арестант». – Не надейся, что заслужишь награду, даже если принесёшь герцогу мою голову в мешке. Твой офицер погиб, твой напарник и девчонка жизни лишились, а ты цел-целёхонек: поверь, герцог Эслем иначе представляет себе подвиги. Ну, что скажешь?

Ханбей напряжённо думал.

Он пошёл в стражу не за тем, чтобы сговариваться – даже на время – с ворьём, но это не значило, что он собирался бессмысленно погибнуть или, в соответствии с обидным, но вполне правдоподобным предсказанием закончить свои дни в гнилом бараке где-нибудь в приграничье. Сейчас преимущество было на его стороне, однако Ханбей не чувствовал уверенности в том, что сумеет разделаться с «арестантом» прежде, чем тот выкинет ещё какой-нибудь фокус и отправит его к праотцам.

Но ещё больше тревожили мундиры.

Как бы Ханбею не хотелось думать, что они краденые – о крон-лорде Шоуме всякое говорили, а о герцоге Эслеме – и того хуже. Мог ли крон-лорд держать на службе отряд ищеек-головорезов, ни за что, ни про что убивающих честных людей? Может, и мог.

Тогда преступление следовало пресечь.

Но скромных сил Ханбея для этого точно было не достаточно… И вряд ли стоило надеяться, что герцог Эслем выступит против родича за то, что его люди увлеклись охотой на вора и между делом зарезали несговорчивого лейтенанта с подручным и какую-то крестьянку. Скорее уж, как и говорил «арестант» сошлёт незадачливого стражника, потерявшего офицера, подальше с глаз долой; а то и вовсе повесит, чтоб не болтал.

Тогда как в столице, Вертлеке, порядок охраняла королевская гвардия. Там же располагался штаб тайной полиции лорда Вульбена: уж они-то могли – должны были! – разобраться, что к чему; для них, как говорили, не существовало титулов и чинов. Гвардейцы короля или агенты Вульбена без труда справились бы и с «арестантом», и с кем угодного: следовало только передать его им с рук на руки.

Кроме того – и это тоже имело значение – Ханбею совсем не хотелось своими руками рубить голову тому, кто его, Ханбея, голову только что спас, пусть и только в силу обстоятельств.

– Как мне знать, что ты не обманешь? – спросил Ханбей, чтобы потянуть время и подумать ещё. – Может, у тебя и добычи нет никакой. Лейтенант в твоём барахле ничего важного не нашёл.

– Посмотри в рукояти. – «Арестант» поворотом головы указал на нож, всё ещё торчавший из-под лопатки убийцы. – Там тайник.

– Покажи, – поколебавшись мгновение, потребовал Ханбей. Управиться одной рукой с палашом, а другой вскрыть неизвестный тайник никак бы не получилось.

Он ждал подвоха, но напрасно: «арестант», высвободив нож из тела, неуловимым движением вскрыл рукоять и вытащил из тайника огранённый чёрный камень на золотой цепочке; от него исходило слабое свечение:

– Вот.

Ханбей присмотрелся: вещица выглядела колдовской и дорогой. «Арестант» напряжённо наблюдал за ним, словно чего-то ждал; потом с едва слышным вздохом спрятал камень обратно в тайник.

– Решай живее, стражник: я хочу поскорее убраться отсюда, так или иначе. Лучше ты меня сейчас убьёшь, чем нас догонят, пока я не могу защищаться. У наместника на службе есть и кое-кто похуже этих двоих.

– Похуже?..

– Никогда не слышал, что наместник – чернокнижник? – спросил «арестант». – Двадцать лет назад его уже судили за обращение к запретным силам. Король Рошбан спеиальным указом тогда оправдал его – и напрасно: у Шоума контрактов с демонами больше, чем я в жизни девок трахнул.

Единственное, в чём Ханбей был уверен – что стоящий перед ним выбор самый сложный и самый скверный за все двадцать два года его жизни. И, возможно, самый важный.

Нужно было выбирать.

Он ещё раз посмотрел – заставил себя посмотреть – на мёртвую девушку, на такие знакомые зелёные мундиры убийц – и решился.

– Я согласен, – сказал он и опустил оружие.

***

«Арестант» представился Солком Вархеном; впрочем, Ханбей очень сомневался, что это настоящее имя. Вархен выбрал для себя коня одного из преследователей, и, пока Ханбей седлал своего Недотёпу, с невероятной сноровкой и хладнокровием отловил и прикончил остальных лошадей, чтобы те, бродя в поле, раньше времени не привлекли к поляне у ручья внимания. Почему-то эта безжалостная расправа задела Ханбея едва ли не больше, чем смертоубийство, которому ему пришлось стать свидетелем; глядя, как подыхает каурая кобыла лейтенанта, он почти пожалел о принятом решении. Но менять что-то было поздно.