— Маленький вредитель! Однажды он прожег мне на кровати одеяло, простынь и матрас, и я потом не знала, как спрятать это от Нинель... — сказала Юна торопливо, стараясь загладить неловкость.

Василиск глянул на свое плечо, как-то криво усмехнулся, махнул рукой, будто каким-то неозвученным мыслям и начал разливать вино по бокалам:

— Ну, с наступившим!

— За то, чтобы все было хорошо! — провозгласила Юна.

— Кажется, на Новый Год принято загадывать желания. Загадывайте!

— Это надо делать ровно в полночь.

— Почему?

— Полночь — особенное время... — попыталась обьяснить Юна. — Конец и начало... Считается, что Вселенная лучше слышит...

— Вселенная в моем лице вас внимательно слушает.

— Что, вам все говорить? Вслух?

— Я не дракон, мысли читать почти не умею, так что да. Вслух.

— Ну нет, — возмутилась Юна. — Мечты — это слишком личное. Я их кому попало не выбалтываю.

— Кому попало? — он нахмурился. Черная губа поползла вверх, обнажая острые клыки. Желтые глаза зажглись недобрым огнем. Когти с ужасным скрипом скользнули по стеклу бокала.

— Простите... — сказала Юна. — Никому не выбалтываю, вообще. Примета такая — не сбудется. А вы, конечно, не кто попало. Вы василиск, великий маг, адмирал Небесного Флота... Могу я попросить приоткрыть завесу над еще одной тайной? Вы и вправду столь вспыльчивы, или немножко все-таки играете, показывая этот оскал и бросаясь угрозами?

Ар’Мхари, кажется, был застигнут врасплох ее вопросом, замер с приподнятым бокалом в руке. Потом встряхнул головой, усмехнулся:

— Какая разница, злюсь я всерьез или понарошку, если высказанные угрозы все же осуществляю?

«Дракона же вы не тронули» — хотела сказать Юна, но предпочла прикусить язык. Молча глотнула вино.

Дракон тем временем уселся на вафельный корабль и деловито отгрызал мачту. На тонких сверкающих крыльях расплывались жирные капли крема. Мордочка украсилась шоколадными усами. Юна и раньше знала, что дракон — сладкоежка, однако боялась перекармливать его конфетами, чтобы малышу не стало плохо. Все-таки шоколад — не самая природная еда для едва вылупившихся драконят.

— Фу! Нельзя!

— Р-рррр...

— Ты уже пол-торта сожрал, а он больше тебя в три раза!

— Люди! — торжественно сказал адмирал. — Вы лишили его дома; семьи; свободы и будущего; не лишайте хотя бы сладкого!

— Ему завтра плохо будет!

— Будет плохо — запомнит и больше никогда не будет обжираться.

Но Юна, как заботливая мать, уже схватилась за ложку, жертвуя собой, только бы дракону меньше досталось.

Оставив полусожранный корабль, Изумруд перелетел на своего мармеладного двойника, Юна последовала за ним:

— Друг мой, это уже каннибализм!

— Р-ррр! — он взлетел. С разлету врезался в пирамиду кремовых роз. Во все стороны полетели брызги. Изумруд собирался гордо воспарить над поверженными, заляпанными людишками, но сделал всего несколько взмахов и под тяжестью налипшего на крылья крема рухнул прямо в цветочный букет. Ваза опрокинулась, на скатерть полилась вода.

Юна испуганно бросилась поднимать, вытирать. Случайно глянув на адмирала, она увидела его забрызганный рукав, розовый крем на щеке... Стало по-настоящему страшно. Он так тщательно готовил этот ужин, так красиво все... а они мгновенно все разрушили, не успев даже сесть за стол, еще и обрызгали с ног до головы, это же какое оскорбление!

— Простите... Сейчас я все вытру...

— У вас крем на лбу.

— Что?

Василиск взял ее за подбородок и облизал висок.

— Ай! Что вы делаете?

Он улыбался.

— Не хотите распечатать подарки?

— Подарки?

Василиск кивнул на елку:

— Вы видите других госей, которым они могли бы предназначаться?

— Ну и ну... — только и пробормотала Юна.

В первой подарочной коробке обнаружились веера, целая груда: расписные, кружевные, перьевые, в серебре и позолоте. Во второй — хрустальные флаконы с причудливыми крышечками: в виде золотой розы, женской головы из опала, камеи с танцующей девушкой, туфельки — Юна их всех перенюхала, брызнула на запястье каплю из третьего, самого маленького флакончика и разорвала ленты на следующей.

Тем временем василиск подсунул дракону самую крохотную, в зеленой бумаге, коробку. Изумруд яростно порвал ее клыками и крохотными лапками прижал к груди большой прямоугольный кристалл изумруда-камня.

— Драконы обожают драгоценности. Вы знали?

— Тогда это ему тоже должно понравиться, — Юна покачала в руке серьги. Тонкое золотое кружево, присыпанное бриллиантовой пылью, обрамляло два огромных огненных опала.

— Нет-нет, это для вас, — ар’Мхари отобрал, потянулся к Юниному уху. Девушка поспешила отвести в сторону его руку: