Продолжая целовать, поднял на руки, потащил к выходу из залы, вверх по лестнице. Помрачение сознания проходило медленно. «Куда он меня несет?» — наконец подумала Юна. Попыталась высвободиться:

— Да остановитесь вы!

— Не хочу, — василиск ногой открыл какую-то дверь.

— О чем он пел? Этот, который только что... и две тысячи лет назад?

Удивленный вопросом, ар’Мхари даже выпустил Юну из рук. Он принес девушку в ее спальню.

— О том, что вечер, отьезд, пора расставаться... о разлуке, в общем.

— Какая грустная песня досталась нам от предков.

— Да, нам от них много грустного осталось, но это неважно, — он снова обнял девушку, попытался поцеловать, но Юна уже полностью пришла в себя:

— Не нужно! Господин ар’Мхари!

— Что?

— Отпустите меня!

— Почему?

— Как это — почему?! — возмутилась Юна. — Я же вас едва знаю! Мы едва знакомы, и... Да уберите руки!

— Так что нам мешает познакомиться ближе? Что вы хотите обо мне знать?

— Господин ар’Мхари, если вы думаете, что у дочери башмачника совсем нет понятий о девичьей чести и достоинстве, вы несколько ошибаетесь! Мы с вами договаривались, что я буду нянькой дракона, а не... кем-то еще!

— Мы с вами ни о чем не договаривались, — он удерживал ее за талию вроде бы мягко, но вырваться никак не удавалось.

— Договаривались! Я только поэтому согласилась с вами поехать!

— Только поэтому? А мне показалось, вы рады были сбежать из дому, даже от родных отбивались...

Юна в неожиданной вспышке ярости влепила ему пощечину. Не удержалась, потому что василиск был отчасти прав. Ей хотелось сбежать — и он подвернулся крайне удачно.

— Ну знаете ли, вы последний, с кем я бы уехала добровольно!

— А что, у вас были еще ухажеры? — зашипел. Укусил за плечо. Больно.

Юна взвизгнула, забрыкалась, выдралась наконец из его когтей, забилась в самый дальний угол комнаты. Попыталась найти правильные слова:

— Господин ар'Мхари, я вам доверяла!

— Не помню, чтобы я вас об этом просил.

— Вы сами сказали, что хотите устроить праздник! На настоящем празднике гостям нельзя причинять зло!

— Кто вам сказал, что вы — гость? Вы — мой подарок себе. На праздник... — расплылся в ухмылке.

Юна отвернулась.

— А ведь вы мне даже нравиться начали...

— В ваших же интересах, чтобы я продолжил вам нравиться. Так вам будет приятнее пережить мое близкое присутствие... — опять подошел вплотную, провел большим пальцем по Юниным губам. — Я думаю, вы надолго задержитесь у меня в гостях... Не надо кусать меня за руку. Там чешуя, а вы не дракон, чтобы ее прокусить. Зубки поломаете, будет больно...

Все-таки когда он злой — это совсем не страшно по сравнению с тем, насколько он жуток, когда говорит ласковым тоном. Гнев можно успокоить или направить в другое русло. Радостная уверенность палача в правильности своих действий означает абсолютную безвыходность для жертвы.

— Смертные женщины несовершенны. Ни одна из них не похожа на вас, — шипучие нотки в голосе. Юна попыталась его оттолкнуть, он поймал ее руку, прижал к губам. Девушка всегда верила в свою способность уболтать кого угодно — только Нинель не удавалось, и то, потому что при общении обычно душила злость, хотелось скандала. И сейчас вновь попыталась отвлечь василиска болтовней, хотя почти безнадежно:

— Мавки тоже очень даже смертны. А в чем смертные женщины несовершенны? Василиски, что ли, совершенны?

Удалось вырваться, Юна потихоньку отступала. Василиск наблюдал, щурясь, как кот за голубем.

— А женщины расы василисков? Какими они были?

— Я покажу вам портреты, если захотите. Позже, — он вдруг сделал резкое движение рукой, раздался треск ткани, Юна опустила взгляд и с ужасом увидела, как прямо на глазах, разрезаемая невидимым лезвием, рвется ткань ее юбки, расползается длинным разрезом до самого бедра... Взвизгнула, бросилась к двери — щелкнул замок.

— Как видите, от меня не убежать.

— Пожалуйста, не надо... — Юна судорожна сжала разрез, но рядом тут же пролегла новая прореха.

— Господин ар'Мхари, выслушайте меня! Я не готова... сейчас... Прошу вас, дайте мне время... Привыкнуть к вам... Хотя бы не сейчас... Я очень устала... Давайте отложим этот разговор до завтра...

— Вы думаете, завтра вам сбежать будет легче?

— Я очень устала. Пожалуйста...

Новая прореха прошла по корсажу, не поддерживаемый ничем, кроме плотно сжимавших ткань застежек, верх платья стремительно начал сползать. Поддерживая его рукой, Юна бросилась к двери в купальню. Захлопнула ее за собой, закрыла на задвижку, судорожно огляделась в поисках выхода: