Максим прекратил раскачиваться, будто голодный медведь в клетке, и прислушался к словам лидера странной общины. А ведь он дело говорит: сколько он будет вслепую рыскать по дорогам? Неделю? Две? Месяц? А ведь зима ждать не станет – уже теперь по утрам на земле битым стеклом шуршит иней. А здесь, пусть и странный народец, но ведь и вполне разумные люди встречаются, тот же Ведущий или Николай.

Жизнь здесь не проста, но упорядочена. Все при деле, и от голода не пухнут. И, ведь, в самом деле, глаз и ушей много – можно надеяться на реальную помощь в поиске следов Ольги. «В конце-концов, что помешает мне уйти в любой момент»?
– нашёл Максим решающий аргумент в пользу зимовки в лагере общинников-лешепоклонников.

Максим встал, сделал с задумчивым видом несколько кругов по комнате под пристальным взглядом Ведущего, и остановился напротив него.

– Если я решу остаться, что от меня потребуется? Хочу сразу предупредить – я далёк от любой мистики. В церковь никогда не ходил, и уж, тем более, не смогу молиться на обугленную корягу. О! Мои извинения, Ведущий – возносить хвалы Лешим.

Его собеседник, не пытаясь скрыть сочувственную улыбку, помотал головой:

– Я и не прошу молиться, но посещать общие собрания в «храме» придётся. От этого ритуала освобождается только караул. А так как ты мужчина, то будешь ходить в тот же караул, на охоту, с поисковыми отрядами – по твоим способностям определим, к какой группе добытчиков тебя определить. Ты, кстати, чем занимался до прихода Леших?

– Я инженером-наладчиком был, а последние месяцы – руководил группой инженеров, - не без гордости ответил Макс.

Ведущий ещё более пристально присмотрелся к Максиму. Потом щёлкнул пальцами.

– А вот это нам, возможно, пригодится. Образование есть и опыт руководства людьми. А, как известно, кто сумел управлять хотя бы троими, сможет и…ну об этом ещё рано говорить.

Мужчина в длинных одеждах привстал, и направился к двери. Обернувшись у выхода, он ещё раз обратился к Максиму.

– Сейчас велю Егоровне принести тебе еды. Сегодня ложись спать пораньше, а завтра определим тебя на работу. Встаём с первыми лучами солнца. Ожог твой и так заживёт скоро – я уже вижу, не даром врачом столько лет отработал. Всё, до завтра, - дверь за мужчиной захлопнулась, оставив Максима переваривать полученную информацию. На этот раз светлых мыслей было много больше, чем накануне. Появилась надежда, что с помощью Ведущего и его «подданных»-общинников, он сможет найти и спасти свою любимую.

Разбудили его очень рано. Все общинники, потягиваясь и зевая во всё лицо, высыпали на бетонированную площадь возле пустого флагштока. Сбившись в кучки на утреннем холодке, все пытались угадать, кого и на какие работы сегодня определят. Многие делали предположения, и даже заключали пари с довольно серьёзными ставками, вроде двухдневной пайки.

Наконец, появился, как всегда бодрый, Ведущий с десятком своих «генералов». Встав возле флагштока, он смотрел на каждого из вереницы подходивших к нему людей, и, указывая пальцем, отправлял к одному из своих подручных. Выбранный общинник послушно вставал за спину своего «бригадира». Довольно быстро все были разбиты на группы, одни побольше числом, другие - поменьше.

Максим оказался в компании с десятком мужчин. Старшим у них был крупнотелый, краснолицый мужик, к которому все обращались по имени отчеству. Именно так: Анатолий Иванович. Возраста Анатолий Иванович был почти преклонного, но нравом оказался не по годам лёгок, а энергия из него хлестала через край, как кипящая вода из кастрюли. Вот и сейчас, уверенно ступая короткими толстыми ногами, он вышагивал перед своей вновь набранной командой, и бодро декламировал:

– Ну вот, братцы, сейчас выходим. Ты, ты, и ты – вы уже со мной не впервой. Что надо делать будет, уже знаете. Вас двоих я тоже помню. А вот ты, вроде, новенький в моей артели. Как зовут?
– бригадир посмотрел на Максима. Тот, невольно выпрямившись, отчеканил, будто перед армейским строем:

– Мак-сим!

– Ага, Максим и шапка с ним.

Максим принял присказку старого балагура за чистую монету, и возразил:

– Какая шапка? Шапки у меня нет, - и тут он заметил, что остальные с трудом сдерживают смех, глядя на него. Максим коротко выругался, и, махнув рукой повернулся к бригадиру.

– Так вы шутник, Анатолий Иванович.

– В каждой шутке есть доля шутки, Максимка. Держи, - Анатолий Иванович бросил ему вязаную шапку.

– Прохладно сейчас в лесу, а голову беречь следует. Для тебя поясняю, остальные уже знают, что идём на охоту. Хоть, охота сейчас и паршивая, но без мяса мы не возвращаемся. Хоть не на жаркое, так на бульон, и то хорошо. Ну, всё – выдвигаемся.

Анатолий Иванович пошёл к воротам, остальные последовали за ним. Пока бродили по пустынному лесу, Максим разговорился с остальными охотниками. С их слов он узнал, что зверь в лесах подыхает от голода без листвы и хорошей травы. Много зверя погибает и болеет от неразложившейся с прошлого года отравы.

Сказали, что крупнее зайца редко удаётся что-то добыть. Да и длинноухий считается подарком, ведь более привычной добычей для их бригады стали вороны, которых мужики бьют на сорных местах у свалок. Иногда, для разнообразия, на пустых складах и чердаках домов, сшибали досками встревоженных голубей.