«Ведущий» нахмурился:

– Хорошо, пойдёшь, но только куда я скажу. Топор!

Дуло резво вскинутой винтовки остановилось аккурат напротив Максимовой переносицы. Тот, закусив губу, кивнул:

– Всё! С вами, значит, с вами. Пойду.

– Ну, вот и славно. А теперь принимайся вместе с остальными выгружать содержимое фуры. Надо поторопиться, пока за ней вояки не вернулись.

Несколько человек ловко, по-паучьи, забрались под тент. Остальные выстроились у заднего борта прицепа и стали принимать мешки и коробки, тут же рассовывая их по огромным заплечным мешкам из яркой ткани. Самые тяжёлые мешки привязывали к складным медицинским носилкам. «Навьюченные» люди тут же принимались карабкаться на откос.

Максиму, за неимением лишнего рюкзака, взвалили на плечи тяжеленный мешок с сахаром. За спиной заскрипел несмазанной калиткой голос Топора:

– Вперёд, умник, я за тобой пойду, так что не балуй.

Потом он, видимо, решил обратиться к своему предводителю:

– Ведущий, этот последний. Что смогли – погрузили. Надо уходить, пока за грузом хозяева не вернулись.

– Прекрасно – управились за пятнадцать минут. Всё, уходим, - Ведущий быстро, но без суеты, взобрался по склону. Ожидавшие наверху мужчины, подняли тюки и носилки с грузом, и, тяжело переставляя ноги, двинулись вслед за ним. Топор и ещё трое мужчин с ружьями замыкали колонну, шурша ботинками за спиной Макса.

Шли довольно долго, около двух часов, не раз останавливаясь для недолгого отдыха. И вот показались рыжие колонны соснового бора. Ветви сосен, как и всех деревьев на планете, пугали своей мёртвой чернотой. Они, как корявые пальцы чёрных мумий, царапали свинцовое осеннее небо.

Протоптанная тропка, петляя между мощных стволов, упиралась в металлические ворота. Высокие створки были украшены фигурками, которые, по замыслу неведомого художника-любителя, должны были напоминать известных мультяшных героев. «Когда-то здесь, наверное, детский лагерь отдыха размещался», - без труда сообразил Максим.

Ворота распахнулись с пугающим лязгом и громыханием, и поглотили вереницу согнувшихся под тяжкой ношей людей. За бетонным забором тут же раздался восторженный клич множества голосов. Оказавшись внутри, за воротами, Максим увидел множество женщин и детей, восторженно вопящих при виде богатой добычи. От забора также доносились приветственные крики – их испускали вооружённые мужчины. Они сидели на расставленных вдоль бетонной ограды конструкциях, грубо сколоченных из досок наподобие строительных козел.

Максим с огромным облегчением сбросил под навес мешок, и, потирая взмокшую и онемевшую спину, ещё раз внимательно осмотрелся. Ну так и есть – бывший пионерлагерь: одноэтажные жилые корпуса, столовая, площадь со шпилем флагштока. Часовые вдоль забора стояли через каждые десять метров. Вооружение их поражало своим разнообразием: охотничьи ружья и карабины, автоматы армейские и короткоствольные милицейские. Один мужик деловито крутил на пальце допотопный наган, какие носили раньше сторожа-вахтёры на заводах и фабриках.

Максим улыбнулся, про себя подумав: «Они бы ещё с рогаткой часового поставили. А, похоже, не очень спокойно им тут живётся, раз забор столько народа охраняет».

Его мысли были прерваны зычным гласом Ведущего. Именно гласом, не голосом – настолько мощно звучал он над головами собравшихся, заглушая их разноголосое бормотание.

– Братья и сёстры! Все, кроме часовых, собирайтесь в храме. У меня есть несколько важных сообщений.

Народ потянулся к зелёному дощатому павильону. Максим по виду здания сообразил, что до объявления его храмом оно успешно служило актовым залом или клубом. Внезапно, Максима грубо пихнули в спину.

– А тебе что, особенное приглашение требуется?

Максим обернулся и совершенно не удивился, увидев ухмыляющегося Топора.

– Слушай, Топор, ты чего, думаешь, что сможешь меня всё время пинать? Ведущий же велел меня в живых оставить. Значит, убить меня ты не сможешь – хозяина своего побоишься. А раз так, в следующий раз я твой огромный клюв набок сверну, если ещё до меня дотронешься. Так что, впредь повежливей будь, - сказав это, Максим пошёл догонять остальных, оставив трясущегося от бешенства Топора переваривать сказанное.

Люди плотно набились в сумрачное помещение, у одной из стен которого была устроена невысокая сцена. Задняя стенка сцены была внатяг обита белой тканью, которая прежде, по всей видимости, использовалась в качестве киноэкрана. Теперь же на её фоне раскорячилось огромное ветвистое дерево, необычной формы ствол которого, при наличии воображения, можно было сравнить очертаниями с фигурой человека. На стволе дерева умелой рукой были искусно вырезаны суровые глаза и разинутая пасть с огромными зубами. Ветви были украшены разноцветными лентами и искусственными цветами.