– Мы договорились с ним на специальных условиях.

– Вы получили больше, чем обычную плату?

– Да.

– Насколько больше?

– Возражаю из-за противоречия процедуре допроса свидетеля, состоящего в приведении факта, не представляющих доказательного материала. Вопрос не относится к делу и не имеет для него никакого значения, – выступил с очередным протестом Гамильтон Бергер.

– Отклоняю протест, – решил судья Хартли.

– Сколько вы получили за прокат лодки?

– Не могу вспомнить так, сразу, но наверное долларов пятьдесят, ответил Джилли, избегая встречаться с Мейсоном взглядом.

– Вы потребовали такую сумму, или эту сумму предложил вам мужчина, который хотел взять лодку?

– Столько я потребовал.

– Вы уверены в том, что потребовали пятьдесят долларов?

– Не помню точно. Он дал мне что-то сверх того. Не помню сколько это было.

– Больше, чем пятьдесят долларов?

– Не помню точно. Он дал мне что-то сверх того. Не помню сколько это было.

– Больше, чем пятьдесят долларов?

– Может быть и так. Я не считал. Взял деньги, которые он мне подал и сунул их в шкатулку, закрываемую на ключ, в которой я храню деньги.

– Вы храните свои деньги наличными?

– Частично так.

– Вы пересчитали когда-нибудь, сколько составляла эта... премия?

– Не помню, чтобы я делал что-то такое.

– Могло там быть больше, чем пятьдесят долларов?

– Наверное так, но я не помню.

– А может быть тысяча долларов?

– Ох, это уже абсурдно! – запротестовал Гамильтон Бергер.

– Отклоняю протест, – рявкнул судья Хартли.

– Не знаю.

– Вы занесли в книгу этот дополнительный заработок?

– Я не веду бухгалтерии.

– Следовательно, вы не знаете, сколько денег находится в этой шкатулке, которая закрывается на ключ и в которой вы храните деньги?

– Не до цента.

– А до доллара?

– Нет.

– В вашей шкатулке сейчас больше, чем пятьсот долларов?

– Не знаю.

– Больше, чем пять тысяч долларов?

– Понятия не имею.

– Но, там может находиться такая сумма?

– Да.

– Когда вы были осуждены за ложные показания под присягой, это была ваша первая судимость или вторая? – голос Мейсона звучал холодно.

– Вторая.

Мейсон широко улыбнулся.

– Это все, мистер Джилли.

Судья Хартли посмотрел на часы.

– Пора на обеденный перерыв, – заявил он. – Суд соберется в этом зале в два часа. В течение этого времени присяжные не должны формулировать или высказывать мнения по существу дела. Только когда дело будет полностью представлено им, они смогут приступить к составлению выводов. Присяжные не будут также дискутировать между собой и не позволят, чтобы о деле дискутировали в их присутствии. Обвиняемого следует отослать обратно в камеру. Суд объявляет перерыв до двух часов.

Делла Стрит и Пол Дрейк, сидевшие в первом ряду, на специально зарезервированных для них местах, направились в сторону Перри Мейсона. Адвокат, встретив взгляд Пола Дрейка, дал ему знак подождать и обратился к своему клиенту:

– Я хотел бы знать, где вы были в ночь пятого и утром шестого июня?

– В квартире. Лежал на собственной постели и спал.

– Вы можете это доказать?

– Что за бред! – выкрикнул презрительно Джефферсон. – Я холостяк, мистер Мейсон, и сплю один. У меня не было причин доказывать, где я находился в это время. И сейчас таких причин у меня нет. Никто ведь не примет серьезно слов человека, осужденного за ложную присягу, воришки, который никогда меня в жизни не видел. Кто такой этот темный тип из портового района? Вся эта история просто глупа!

– Я согласился бы с вами, если бы не уверенность, которая просто выпирает из окружного прокурора, – Мейсон задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. – Поэтому для меня крайне важно знать, где вы были ночью пятого и утром шестого июня.

– Понимаю, – сказал Джефферсон. – Ночью пятого... то есть вечером пятого я был... нет, не вижу причин говорить об этом. Шестого... С полуночи до половины девятого утра шестого июня я был в своей квартире. В девять утра шестого июня я находился в офисе и могу доказать, где был именно этим утром от нескольких минут седьмого.

– У вас есть свидетель?

– Да. Мой коллега, Уолтер Ирвинг. Он пришел ко мне в седьмом часу, мы вместе позавтракали, а потом пошли на работу.

– А что с ножом?

– Это мой нож. Он лежал в чемодане в моей квартире и был оттуда украден.

– Откуда он у вас появился?

– Это подарок.

– От кого?

– Это не имеет ничего общего с делом, господин адвокат.

– Кто вам его дал?

– Это не ваше дело.

– Я должен знать, кто вам дал этот нож, мистер Джефферсон.