"За полями, за лесами,

За широкими морями,

Не на небе, на земле

Жил старик в одном селе..."

Через полчасика вся зала, убаюканная размеренным речитативом, уже вовсю сопела в две дырки. Тоня свернула историю Горбунка, поправила кое-где одеяльца и тихонько вышла. И тогда у самой дальней стенки поднялась над подушкой голова.

Если бы у Борьки спросили, что он любит больше всего, он бы ответил совершенно определённо - где-то лазить! На дереве, на крыше, в подвале... и чем темнее, грязнее и загадочнее, тем лучше. Едва дождавшись, когда воспитательницы угомонятся их убаюкивать, он приподнялся и оценил обстановку.

– Витька-а-а...
– На соседней кровати сейчас же поднялась такая же голова.
– Лезем?

– Давай! Только - тссс... тихо...

Но тихо сползти с раскладушки не смог бы даже знаменитый Чингачгук. Предательские пружины заскрипели, заябедничали и, конечно, разбудили Лёльку.

– А вы куда?
– распахнула она глаза, как два прожектора охраны. Застуканные нарушители режима замерли.

– Никуда. Спи.

– Сам спи.

– Ну, тогда не спи.

– Сам не спи.

– Лёлька, шо ты хочишь?!

– А вы куда?

– Нику...
– Борька понял, что сейчас пойдёт по второму кругу, но от вредной девчонки не отвяжется, и предложил компромисс: - Мы - в разведку, а ты пастой на стрёме, ладна?

– Неладна. Я с вами хочю.

– Ты ж не умеишь!..
– начал было возмущаться Борька, но товарищ его перебил.

– Пусть идёт, - шёпотом посоветовал он.
– Толька слышь, ты мелкая, впирёд лезь. Давай, спускайся, мы - за табой.

– Не-а, я лучче на стрёме полежу, - сразу "согласилась" та.
– Толька, чюр, патом расскажите?

– Расскажим-расскажим, - отмахнулся рукой Колька, словно так и думал.
– Мы пошли...

Под раскладушками было классно! Таинственное, подсвеченное сверху подполье, сплошь перегороженное алюминиевыми ножками и придавленное низким, провисающим то и дело "потолком", было просто создано для тренировки настоящего разведчика. А чем должен заниматься настоящий разведчик? Конечно, разведывать...

– На калидор, - тихо скомандовал Борька, оглядываясь через плечо.

– На каридоле застукают...
– так же тихо засомневался Витька, прижавшийся к полу чуть сзади.

– Не дрефи, тока послушаем.

– А кто дрефит...

И даже вопроса не возникало, зачем вообще пыхтеть, мучиться, ползти, под раскладушками, вытирая пузом всю пыль с пола, а потом с риском для жизни заглядывать в коридор и подсматривать за воспитательницами. Потому что настоящий разведчик не задаёт вопросов, настоящий разведчик совершает подвиги. Поползли!

Долго, бесконечно долго тянется время в тесном подкроватном мирке. Усталые мышцы дрожат от напряжения, то голова, то попа чиркают по брезенту провисающих постелей и тогда приходиться замирать, ожидая глупых вскриков и возни сверху. Но сверху всё остаётся спокойно, только слышится сопение и всхрап уморенных одногруппников. Обыденные звуки, обычные люди... Они даже не подозревают, что под их раскладушками крадутся сейчас те, для кого обычная жизнь по распорядку - непозволительная роскошь, а послеобеденный сон - только повод для настоящей, тихой но героической работы.

Наконец, показался край раскладушечного "потолка". Последнее усилие, и можно дать себе чуть-чуть передохнуть перед рывком через открытое пространство. Борька оглянулся проверить, как там товарищ, но сказать ничего не успел. Неожиданно из коридора раздались гулко отдающиеся по полу шаги и скрипнула дверная ручка. Борька припал щекой к напастованным доскам, чувствуя, как колотится в паркет сердце.

– Спят, - раздался над их головами шёпот тёти Наташи.

– Проходи, не стой, - ответил ей такой же шёпот тёти Тони.
– А то не успеем чайку попить.

– Успеем. Укатала ты их основательно.

Едва не под носом замерших разведчиков прошаркали тапочки воспитательниц и осторожно хлопнула дверь бытовки. Оттуда раздались чуть осмелевшие голоса, стук и звяканье посуды. ФУХХХХ!.. Чуть не спалились. Теперь можно было и оглядеться.

– Живой?
– приподнявшись на локтях, глянул через плечо Борька.

– Живой, - как эхо отозвался Витька.

– Лезим дальше?

– А если выглянут?

– Не. Слышал? Ани чай пьют. И чё-то разгаваривают.

– Женьчины... Тока бы языком покалякать.

– А давай падслушаим?

– Падслушивать нехорошо, - буркнул в пол Витька, выбираясь из-под раскладушек, и бодрой трусцой на четвереньках проскользнул под дверь бытовки. Борису осталось только последовать примеру товарища ибо, если делать всё хорошо, можно помереть со скуки. Оба любителя подрывной деятельности привалились к стене по сторонам двери и приготовились заниматься нехорошими делами. А в бытовке шёл разговор по душам.

– Тонь, ну ты же такая боевая девка, такая умница...