– Саины, - едва-едва наклон головы, - позвольте усомниться оправданности ваших вложений и потраченного времени в этой школе.

Обюр сделался еще тоньше и злее. Кнопп соображал дольше, но сообразил. Длинное лицо, под стать лошадиной морде, вытянулась до груди.

– Вы верно больны?
– несколько опешил Жюдо от беспардонности новика.

– Я здоров и отдаю полный отчет сказанному.

Вряд ли уважаемый мэтр заслуживал обвинений в несостоятельности чему-то научить, но что поделать, обстоятельства. Они порой выше всякой логики, морали и прочего напридуманного человеком. Хотя бы и закона.

– То, чему учите, мэтр, преподадут в любом шинке за выпивку.

Жюдо не потерял хладнокровия. И как истинный маэстро клинка, осознававший себе и своим умениям цену, предоставил грубияну возможность уйти.

– Немедленно покиньте мой дом. Обещаю забыть ваши детские глупости.

– И не подумаю. А ваш склероз меня совершенно не волнует.

– Саин Жюдо, разрешите мне, - полез вперед Обюр.

– К вам у меня нет претензий, - предупредил Колин.
– Только к мэтру.

– За то у меня есть основания считать ваше поведение не подобающим!

Обюр красиво извлек из ножен дагу, обозначить намерения, отстаивать честь школы. В отличие от меча, в бою коротким оружием, он более успешен. Его натаскивал не только мэтр, но и один из знакомых баротеро.

– Вы готовы, саин?
– благородно поинтересовался ученик фехтмейстера.

– Что же, посмотрим-посмотрим, - Колин подобрал с земли фалькс. Садовый нож цвел замысловатыми завитками короткого лезвия. Обрезать веточки и ровнять кроны розовых кустов.
– Можете личико прикрыть, - разрешил он надеть защитную маску, чем вывел Обюра из душевного равновесия.

Ученик перестарался переплюнуть самого себя. Отличнейший по направленности и стремительнейший по исполнению выпад... и он глубоко провалился вперед. Колин манерно располосовал незадачливому противнику руку от предплечья до кисти. Выбил дагу в песок и произвел удушающий захват.

– Отличная штука!
– и так и так крутил оружие унгриец, любуясь садовым инструментом.
– Интересно, можно ли им вынуть глаз? Чего молчишь, Обюр? Тебя спрашиваю?

Лезвие блеснуло в пугающей близости от глазницы.

– Вы... не посмеете..., - надсадно простонал проигравший.

– Отчего не посмею? Ты же не думаешь взять и просто сдаться? А честь школы? А уроки? А предки, взирающие с высоты небес? А отцовская гордость? А приятели? Что им расскажешь?

– Я сдаюсь! Вы победили.

– Ну, уж нет!
– целил Колин лишить ока неудачника.
– Скажите что-нибудь обидное или плюньте. Раз вам жалко глаза, с удовольствием уполовиню ваш дурной язычок.

– Сдаюсь!
– брыкался несостоявшийся моралист.

Унгриец отпустил раненого. Нанесенная рана серьезна. Жюдо поспешил оказать неудачнику помощь. По-хорошему следовало срочно шить.

– Вы учили неумеху, - прогуливался Колин по площадке, в ожидании готовности к схватке чулочника.
– Советую взять пику. Иногда дистанция решает многое. Если не все!
– и произвел издевательский выпад. Не дотянусь, мол!

Кноппа волновали две вещи и честь школы среди них не значилась. Чулочник ожидал когда преставится родитель, получать увеличенную ренту и когда сдохнет старший брат, наследовать титул и землю. Старшие в фамилии неудачно поучаствовали в последней войне, пострадали от тяжких ранений, но никак не могли осчастливить младшего уходом в лучший мир, оставив худший в наследство.

Вызов Кнопп принял. А как по-другому? Свидетели могли показать о его недостойном поведении. Кусака Хьюб не переваривал трусов.

– Вы слишком много лаете, - отвесил Кнопп нижнюю губу, обозначить высшую степень пренебрежения.
– Наказать пса достаточно палки.

И чулочник взялся за вару. Столичные щеголи, из первых, повсюду таскали с собой трости. И ими же пытались фехтовать. Высшим шиком считалось отвечать ею на опасность. Конечно, дерево шедшее на изготовление вару не было обычным. Обычное сталь перерубит. Галийский кедр вымоченный в соли, приобретал твердость и вес железа, хотя выглядел легкомысленно и безобидно.

– Вот увидите, он повторит глупость первого, - предупредил Колин и швырнул фалькс.

Кнопп закрылся. Унгриец оказался для него слишком быстр. Уже в следующее мгновение, он перехватил запоздавший удар чулочника и выкрутил ему руку. Громко хрустнул вывернутый сустав, пронзительно визгнул Кнопп.

– Опля!
– опрокинул Колин на песок незадачливого оппонента. Подняться не позволил, уперев конец трости в подбородок.
– И вы утверждаете, я не прав! Первый серьезный бой и им конец!