Шрифт:
Можешь мною гордиться, - обратился он к серому горизонту в лохмотьях туч. Но кто там, за темной ниткой сошедшихся далей? А кого это касается? Только его. И никого больше.
Стоя на доске, в двенадцати саженях над землей и шести над острыми пиками ограды, не можешь и не позволишь себе рассеянности и невнимательности. Пока все глазеют на тебя, не время ли поглазеть на других? Людей часто выдают не действия, но желания и чувства. Кэйталин....
Не её ли работу выполнил? Или Гё? И гранда все равно отправится в Анхальт. Моффет за сближение с пфальцем. Теперь у него развязаны руки. А у меня?
Вокруг Сеона кружок. Вокруг Гиозо свой. Хорош союз, не сплотившись развалился.
– Время истекло, Гусмар, - объявил канцлер окончание схватки.
– Вы признаны проигравшим. Ваш меч остается Поллаку. Так же вы обязаны выплатить тысячу штиверов...
– Золотом!
– потребовал Колин. И вовсе не из каприза добавить унижений проигравшему противнику.
– В трехдневный срок.
– Тысячу штиверов золотом, в трехдневный срок, - повторил Латгард за унгрийцем.
– Вам, Габор аф Гусмар, запрещается находится ближе, чем на тридцать шагов к саину Поллаку. Запрещено и находится с ним в одной компании или помещении, без его на то письменного дозволения. Мечи не скрещены!
– привел главный аргумент канцлер.
Гусмар выронил клинок, развернулся и ушел. Его не сопровождали. Потерпевших поражение жалеют, но не любят. И бояться больше чумы. Чума приносит смерть, а невезучесть приводит к краху жизни.
– Саин Маммар!
– неожиданно окликнул Колин посланца инфанта.
Зашевелившаяся расходиться толпа передумала. Будет продолжение? Ах-ах-ах! Убийственный тальгарец и задиристый унгриец!
– Вы спрашивали, где я заработал свой шрам. Теперь отвечу. Вы поймете. Чиччиа. Кто-то сказал, бог любит троицу.... Не в моем случае.
Стоявшие в отдалении не заметили ничего. Ближние подглядели, Маммар дернулся за оружием. Те, кто находились совсем рядом, наблюдали внезапную бледность прославленного поединщика. До ответа Маммар не снизошел, ограничился благодарственным полупоклоном и покинул место не состоявшейся схватки. Ему не за что пенять на Колина. Виконт цел и не вредим, ушел без единой царапины. Договоренность соблюдена.
– Колин, я принесу тебе пурпуэн! Холодно, - Янамари отважно ступила на доску.
– Весьма признателен, эсм, - не остановил её Колин.
– Должен отметить, вы храбры.
Ему не любопытно что движило девочкой. Ответ известен. И он унгрийца совсем не радовал.
Эпилог
- Нашел?
– вопрос прозвучал глухо. Человек за столом допивал и произнес слова в кружку перед последним глотком. Получилось потешно и тот кого спрашивали с удовольствием бы посмеялся, но выпивоха Оуф Китц. Мужчина широк в кости, крепкая голова тонула в широченных могучих плечах. Шеи как таковой почти нет. Лицо грубое, корявое. Абсолютно не мечта женщин.
– Раз плюнуть, - ответили Китцу. Ответчик - значительно моложе и хлипче. Сказали бы тонок да звонок. Внешность обманчива. При желании заглотит столько, сколько не предложат. Потому и звали - Удав.
– Не набивай себе цену. Когда ты так говоришь, значит, начнешь тянуть свои загребущие ручонки за подачкой. А запросы у тебя за семерых.
– В мыслях не держал ничего похожего, - наивно таращится Удав. Обмануть Китца - напрасно утруждаться. И опасно.
– Если бы они у тебя были, мысли.
– Обижаете.
– Кончай чесать. Выкладывай, чего нарыл. А то сродственник на том свете извелся свидеться с обидчиком.
– И не только он.
– Мне плевать на остальных. Но кумова поскребыша* не спущу!
Удав уселся за стол, зыркнул в поисках второй кружки.
– Обойдешься, - Китц убрал кувшин с вином. Не просто убрал, спрятал под стол.
– Вот так всегда...
– Короче можешь? Без преамбулы поесть-пожрать.
– Коновала кличут Колин аф Поллак. Из Унгрии. Новик при Серебряном Дворе. За ним в столице никого.
– Это не тот, кому землица и титул дарены?
Все манипуляции с недвижимостью Китц отслеживал строго. Где недвижимость там и денежки. И не малые. Найдеться чем поживиться.
– Он самый.
– Не плохое место отжал. А говоришь никого. За красивые глазки отдарились?
– Гусмара-младшего умыл.
Китц только бровью повел, а Удав уже поторапливался сообщать.
– Мэтр Жюдо. Его работа.
– Чего первей?
– Ааа... Эээ.... Жюдо, - сообразил Удав.
Одна минута пляски пальцев по столешнице, одна минута на осмотр углов помещения, одна минута ругани в полголоса. Процесс мышления проистекает по разному. У главы канальщиков так.