На песке валялось много мелких морских животных, которых он затруднился бы определить или хотя бы разнести по отрядам.

Шторм миновал, и море опять сделалось безмятежно тихим.

А среди скал, где держались горалы, было по-прежнему тревожно. Время от времени там слышались выстрелы. Нередко следы нарушителей встречались на прибрежном песке. Очевидно, браконьеры высаживались сюда с сейнеров и кавасаки, занимавшихся рыболовством в прибрежной зоне.

Однажды Капланов ночевал в скалах над самым морем, откуда хорошо проглядывалось побережье. На рассвете он заметил: между камнями пробирался какой-то зверь. Ему видна была лишь рыже-бурая шерсть, мелькавшая среди скал. Судя по окраске шерсти и повадкам зверя, это мог быть только волк, который охотился на горалов.

Неожиданно на том месте, где крался волк, выросла фигура человека. На голове его была косматая шапка — ее-то Капланов и принял за волчью спину.

Человек осматривался, держа на изготовке ружье. Несомненно, это был браконьер.

— Стой! — крикнул Капланов, не сводя с него дула карабина.

Тот опешил и в испуге низко присел.

Капланов узнал в нем наблюдателя охраны Кухту.

— Зачем вы здесь?

— На-на на в-вол-ков п-пришел… — заикаясь от волнения, проговорил тот, растерянно глядя на своего директора.

— На волков? Непохоже, чтобы так за волками охотились. Еще бы несколько секунд — и я мог бы по ошибке пустить пулю в вашу голову. Давайте-ка не врать. Вы сюда шли за горалами. Верно я говорю?

— В-верно… — ошеломленно пробормотал наблюдатель.

Кухту пришлось уволить.

Директор оленесовхоза попросил Капланова помочь в охране оленей — повадился ходить в приморский олений парк леопард. В том узком месте, между сеткой и морем, где оставлял свои следы зверь, Капланов поставил капкан.

Ночью при луне он пришел проверить капкан, однако вместо леопарда обнаружил на берегу человека. Тот поспешно укладывал в мешки мясо убитого оленя. Это оказался Сыч, которого один раз уже задержал Капланов.

— Значит на совхоз переключился? — встряхивая его за шиворот, спросил Капланов.

Сыч обмер от страха и только молча клацал зубами.

Капланов отвел браконьера к директору совхоза.

А в тайге он все чаще обнаруживал следы двух людей, у одного из которых на каблуке сбита подковка. С браконьерами обычно ходили одна или две зверовые лайки.

Братьев Зуйковых он решил настигнуть во что бы то ни стало.

И вот наступил день, когда Капланов, уследив выход браконьеров в тайгу, сумел захватить их на месте преступления.

Они подстрелили пятнистого оленя. Уже наступил период пантовки и поэтому от оленя можно было взять не только мясо, но и главное — панты, которые ценились чрезвычайно высоко.

Капланов — он шел по следам браконьеров — бегом бросился в сторону раздавшегося выстрела.

Он с трудом сдержал негодование, увидев убитого оленя.

Пятнистые олени в заповеднике были ценным племенным фондом этого немногочисленного исчезающего вида. В пантовых хозяйствах, где условия у оленей были хуже, чем на воле, они обычно мельчали, а панты их ухудшались. Поэтому каждый олень на воле имел большую ценность. Это был резерв племенных животных для пополнения совхозных стад.

А здесь люди-хищники погубили зверя ради своей наживы.

Зуйковы, заметив Капланова, не растерялись. Один из них в это время обрубал панты, другой снимал шкуру. Они лишь прекратили свою работу, выжидательно глядя на подбежавшего Капланова, и быстро перебросились между собой несколькими словами.

Младший из братьев, которого знал Капланов, поднялся в рост и, вытянув вперед руку, угрожающе предупредил:

— Ты, паря, не ерепенься! Нас, японский бог, не запугаешь. Хотишь по-мирному? Давай, сговоримся. А коли не хотишь — близко не подходи!

— Я торговаться не собираюсь, — твердо сказал, подходя к нему вплотную, Капланов. — Сдавайте оружие!

— Оружие? А где оно? — с наигранным удивлением произнес младший Зуйков.

Тут Капланов и в самом деле увидел, что ружей у браконьеров не было. Они, вероятно, услышав его приближение, успели их спрятать.

Он быстро огляделся. Кругом чаща. Кто знает, куда они могли засунуть оружие?

— Вы ответите по закону, — строго продолжал Капланов, — дело на вас будет передано в судебные органы. А за оленя уплатите штраф.

— Уплатим, — согласился младший, так что трудно было понять — шутит он или говорит серьезно, — нам не впервой. Уплатим. А что касаемо тайги, — голос его окреп, стал жестким, — ходили и будем ходить! И ты за нами не шастай. Тебе от этого только голимый вред выйдет. Зверя здесь всем хватает. А шпиенов по нынешним временам — сам знаешь, куда девают.