Судья Фиск бросил на адвоката инквизиторский взгляд, затем улыбнулся и сказал:

– Хорошо, пусть будет так. Пусть судебный секретарь даст подписать свидетелю его ответ.

После оформления подписания помощник окружного прокурора продолжил допрос:

– Мистер Мейсон сделал какие-нибудь заявления относительно того, каким образом ценные бумаги за подписью А.Б.Л.Сеймура оказались в его распоряжении?

– Нет.

– Вы забрали этот портфель и его содержимое, господин лейтенант?

– Да, в присутствии сержанта Кэмпа из полиции Лас Вегаса.

– Имел ли этот портфель какие-либо опознавательные признаки?

– Да. На нем было выдавлено золотыми буквами имя Перри Мейсона... Более точно, там была буква "П", затем точка и "Мейсон".

– У вас имеется этот портфель и его содержимое?

– Нет. Я передал его вам, но у меня имеется способ опознать его.

Когда опознание было закончено, портфель и его содержимое были приняты в качестве доказательства.

– Я думаю, - сказал тогда Ормсби, - что я с этим свидетелем закончил. По крайней мере сейчас. Но я оставляю себе право снова вызвать его.

– Защита возражений не имеет, - автоматически ответил Мейсон.

Тогда судья Фиск спросил у адвоката:

– Вы предпочитаете подождать повторного вызова свидетеля, чтобы подвергнуть его перекрестному допросу?

– Ваша Честь, я хотел бы задать ему несколько вопросов прямо сейчас, а остальные при повторном вызове.

– Очень хорошо, - согласился судья.
– Начинайте!

– Вы сказали, господин лейтенант, - обратился Мейсон к Трэггу, - что этот портфель и его содержимое были мне переданы моими клиентами в Лос Анджелесе для того, чтобы я отвез документы в Лас Вегас?

– Я не говорил этого, - улыбнулся Трэгг, - но я действительно так думаю.

– У вас есть хоть малейшее доказательство, что так было?

– Никаких прямых доказательств, конечно, нет. Такого рода передачи редко осуществляются в присутствии полиции, мистер Мейсон.

Волна смеха прокатилась по залу суда.

– Я требую от свидетеля ограничиться ответами на вопросы, которые ему задают, воздерживаясь от комментариев, - сердито заявил судья Фиск.
– Вы офицер полиции, лейтенант, и должны поддерживать порядок, вместо того, чтобы самому нарушать его.

– Я приношу свои извинения Суду, Ваша Честь, - сказал лейтенант Трэгг.

– Хорошо. Продолжайте пожалуйста, господин адвокат.

– Господин лейтенант, когда вы закончили поиски у бассейна, чтобы определить каким образом у жертвы оказались мокрыми манжеты, ваши рукава тоже были мокрыми?

– Нет... Без сомненья потому, что я действовал не столь поспешно.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Я закатал рукава своей рубашки.

– Оба рукава?

– Да... Нет, извините меня, я ошибся. Я закатал до локтя правый рукав рубашки.

– А левый не закатывали?

– Нет.

– И правый рукав и левый, который вы не закатывали, остались у вас сухими?

– Да. Я старался пользоваться при поисках только правой рукой... наошупь.

– Спасибо, господин лейтенант, - сказал Мейсон.
– У меня пока все.

– Вызовите свидетеля Оливера Айвэн, - приказал Ормсби.

Мистер Айвэн был пятидесятилетним мужчиной, сгорбленным и тихим.

Помощник окружного прокурора спросил у очередного свидетеля:

– Чем вы занимаетесь, мистер Айвэн?

– Я держу лавочку со скобяными товарами.

– Где?

– На Дюпон Стрит, рядом с Виллэдж Театром.

– Вы уже видели обвиняемых?

– Да.

– Когда вы их видели в первый раз?

– Если я не ошибаюсь, я увидел их впервые пятнадцатого марта этого года.

– В какое время?

– В двенадцать часов дня, может быть, в половине первого.

– Вы с ними разговаривали?

– Да.

– Они у вас что-нибудь купили?

– Да, кухонный нож.

– Вы смогли бы узнать этот нож, если бы снова увидели его?

– Конечно.

– Я предъявляю вам вещественное доказательство номер семь и спрашиваю у вас, видели ли вы раньше этот нож?

– Он идентичен с тем ножом, который обвиняемые купили у меня. На лезвии отмечена не только цена, но и себестоимость условными буквами.