– Ладно, ладно! Я вас слушаю.

Он почти закатил глаза. Почти… Но, видимо, воспитание не позволило вести себя столь вульгарно.

– Ш’хина - это душа мира.

Я икнула. Смяла недокуренную сигарету, отхлебнула кофе…

– Вы в своем уме, барон? Нет, я не спорю насчет качеств Ш'хины! Я спрашиваю: вы хорошо подумали, отождествляя с мировой душой именно меня? Меня!
– вынув «Зиг-Фрид», я с грохотом опустила его на стол, между чашек и блюдец. Ребяческий жест…

– Просто вас так воспитали, Наоми. Вы не виноваты. Они решили: раз Ш’хина, эта наиболее близкая к материальному миру частица Господа, слишком уязвима - нужно её искусственно укрепить. Пусть она будет сильна духом, крепка телом…

– Пусть она будет убийцей?
– он пропустил мой вопрос мимо ушей и продолжил, глядя куда-то в небо:

– Ш’хина дарит людям способность любить. Светло и бескорыстно. Любовь подавляет в человеке стремление к удовлетворению собственных эгоистических инстинктов. Это чувство усиливается при совершении подвигов, дарящих радость любимому человеку… Бескорыстие и постоянство - главные атрибуты любви, те признаки, что позволяют отличить настоящее чувство от тысячи подделок. Как солнце светит всему миру, так и Ш’хина распространяет любовь на всё живое…

– Остановитесь, барон! Вы… не понимаете! Вы ничего не знаете обо мне!
– хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вывести из идиотского транса.
– Моя жизнь - это кровь, предательства и смерть. Не любовь.
– начав с крика, я закончила шепотом, пытаясь сдержать невесть откуда набежавшие слезы.

– Бедная девочка. Они решили купить вами спасение… Но это невозможно.

– Кто это «они», барон? Кто?

– Вы узнаете. Со временем.

– Это Яррист, да?
– он молчал. Но уж больно неуклюже барон проговорился о планах Учителя на меня…

– Но… Почему? Почему я?

– Ш’хина - слишком редкое явление. Нельзя упустить шанс.

– Яррист любит меня!

– «Бог сказал: Авраам! Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака: И пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе.»

– Да это же было очень давно!
– я задохнулась.
– С чего вы взяли, что всё должно повториться? Я - не ребенок! У меня своя душа, своя воля…

С грохотом отодвинув кресло, я вскочила и отвернулась к борту, уставившись в тёмную воду. Схватилась за поручни, до боли сжала пальцы… Что он несет? Какое, Ктулху его задери, всесожжение? Что это вообще значит?

Говорил Никодим: ошибка в том, что они всё время пытаются толковать слова Господа. Бог же всегда буквален, и говорит исключительно то, что имеет в виду.

Подойдя к Ростову, я нависла над ним:

– Бог остановил руку Авраама. Он ведь не дал ему зарезать сына! Что вы на это скажете?

– Вы правы. Господь остановил нож. Но Авраам-то не знал, что так будет. Он был преисполнен решимости выполнить приказ.

– Бог уже давно не говорит ни с кем! Он не мог приказать убить меня!

– Господь говорит через вас, Наоми. Вы - тот самый нож.

Тёплые, пахнущие пирожками объятия бабушки, шелест саржевого кимоно деда, запах акварельных красок и мокрой беличьей кисточки…

Оплетенная красным шнуром рукоять меча, его успокаивающая тяжесть и простота.
– «Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью. Как ему поступить?» - дед бережно, через рукав кимоно, касается лезвия.

– «Пресеки свою двойственность, и пусть меч сам, один, стоит против Неба.» - отвечаю я. Дедушка улыбается одними глазами.

Чувствуя, как по лицу текут слезы, я не могла поднять руку, чтобы их вытереть. Ростов встал, достал из кармана платок, и промокнул мне щеки. Нечеловеческим усилием я удержалась от всхлипов.

– Не плачьте. Может, всё еще образуется. Вы - это вы, Наоми. Не всё укладывается в четкие схемы…

Заметив краем глаза подозрительный блеск на берегу, я шагнула к столику, оттолкнув Ростова, схватила пистолет и выстрелила шесть раз подряд по крыше пакгауза, по тому месту, где блеснуло. В воду, как мешок, свалилось тело.

«Зиг-Фрид» стрелял негромко, отдачи почти не ощущалось. Со стороны могли и не услышать… Барон уже тащил меня по трапу в нижнее помещение.

– Я заметила блеск оптического прицела.

– Вот о чем я и говорил, Наоми! Возможно, ваши наставники перестарались, делая из вас профессионального киллера. Но зато вы остаетесь живы. Пока.

– Целью могли быть вы, барон.

– Это не важно.
– после небольшой паузы сказал Ростов.
– Но теперь мне придется разбираться еще и с этим. За вами постоянно следят.