Немалая часть трудов великого ученого была посвящена зоологии. Среди прочих работ до нас дошла его «История животных» в 10 книгах. Аристотель первым систематизировал животных, разделив их на девять групп. Пять из них обладают кровью; это «четвероногие живородящие» – млекопитающие; «четвероногие яйцеродные» – земноводные и часть пресмыкающихся (ещё в XIX веке их объединяли в общую группу, названную «гады»); «яйцеродные, крылатые, двуногие, летающие, покрытые перьями» – птицы; «живородящие, дышащие лёгкими, безногие, водяные животные» – киты; «яйцеродные, реже живородящие, чешуйчатые или голые, безногие, дышащие жабрами водяные животные» – рыбы. Интересно, что хотя учёный и не признал китов млекопитающими, но и к рыбам их не отнёс.

«Бескровных», как полагал Аристотель, животных, он разделил на четыре группы: «без резкого разделения твёрдых и мягких частей, с внутренним окостенением, с ногами на голове» – «Мягкотелые» (теперь это головоногие моллюски); «многоногие, покрытые роговой скорлупой, защищающей мягкое тело» – «Мягкоскорлуповые» (теперь это десятиногие ракообразные); «мягкотелые, с твёрдой ломкой раковиной» – «Черепнокожие» (то есть все моллюски, кроме головоногих). И, наконец, «многоногие, с телом разделённым на отрезки» – «Насечённые», по-гречески «энтома». От этого слова произошло и русское слово «насекомые», и название науки о насекомых – энтомологии. Но Аристотель этим словом называл и насекомых, и многоножек, и паукообразных.

Система эта, конечно, неполна и несовершенна, но ведь Аристотель был первым человеком, вообще задумавшимся о необходимости такой системы. И как много он увидел и понял! Его главный принцип – устанавливать факты, полагаясь на наблюдения; и теория верна только тогда, когда она основана на наблюдениях. Великий ученый древности писал, что все науки начинаются с удивления, то есть с любопытства, любознательности. И сам он обладал неистощимой любознательностью – свойством, без которого не бывает настоящего учёного.

Аристотель описал около 500 видов животных, среди них 120 рыб и 60 насекомых. Он анатомировал их, ставил эксперименты. Открыл, что у акулы-катрана новорожденный детёныш соединён с матерью чем-то вроде пуповины – это наблюдение было повторено только в середине XIX века. Аристотель описал спаривание головоногих, опять же подтверждённое через много веков. Он исследовал глаз крота, изучил строение внутреннего уха животных, обнаружил, что у куриного зародыша уже на третий день насиживания начинает биться сердце. Изучая морского ежа, он открыл его жевательный аппарат, который до сих пор так и называется – аристотелев фонарь. Первым из европейцев Аристотель проследил превращение бабочки от яйца, «меньшего, чем зерно проса», в личинку-гусеницу: она растёт, пока не превратится в куколку, окружённую подобием ткани, из которой вылетает «крылатое создание, которое мы называем бабочкой». Он наблюдал, как оса, названная им «ихневмоном», затаскивает в норку пауков, как он думал, убитых (на самом деле парализованных) и откладывает на них личинок (здесь он ошибся – оса-помпил откладывает на добычу яйцо). Он узнал, что кукушка подкидывает свои яйца в гнёзда других птиц, а глаза хамелеона могут смотреть в разные стороны – один вперёд, другой назад.

Всюду, где Аристотель пишет о том, что наблюдал сам, он удивительно точен. Но иногда, противореча самому себе, он ставит теорию перед наблюдением – и мы узнаём о вещах, по меньшей мере странных. Например о том, что змея враждует с лаской и свиньёй. С лаской – потому что они едят одинаковую пищу; со свиньёй – потому что она ест потомство змеи. Лиса и змея – друзья, ибо они роют подземные норы. Сокол враждует с лисой, а ворон и лиса – приятели, ибо ворон – враг сокола. Когда сокол преследует лису, ворон прилетает и помогает ей.

Дальше – больше. Блохи, по Аристотелю, возникают из разлагающейся материи, клопы – из влаги живых существ, вши – из плоти животных. «Когда возникают вши, на коже можно видеть маленький волдырь. Если его проколоть, вши выпрыгивают наружу». При многих болезнях, по мнению Аристотеля, вши возникают из человеческого тела в больших количествах. И тут же он добавляет, что вши бывают не только у людей, но и у животных (что совершенно правильно). Но вот на осла, будто бы, не нападают ни вши, ни блохи. Это утверждение Аристотеля особенно понравилось средневековым церковникам – ведь именно на осле Христос въехал в Иерусалим, и отсутствие паразитов на нём – знак Божьей милости. Приглядываться к живому ослу было незачем, ведь Аристотель всегда прав. Лишь в XVII веке был опубликован рисунок вши, найденной на осле.

Но обычно Аристотель осторожен. Пересказывая вещи, в которые трудно поверить, он пишет: «Говорят, что…» или ссылается на источник. Например, он пишет, что в Индии, по словам Ктесия, нет свиней ни диких, ни домашних, но водятся огромные животные, лишённые крови. И тут же добавляет, что Ктесий – писатель не очень добросовестный. Или: «Говорят, что в Ливии (так называли тогда Африку) длина змей ужасна». Выползая из моря, они проглатывают быков и, догоняя галеры, переворачивают их и пожирают команду. «Всегда что-нибудь новое из Ливии». Позднее, в Риме, эта фраза превратилась в поговорку. Когда речь шла о каких-нибудь слухах, спрашивали – «Что новенького из Африки?»

А в Аравии, «согласно рассказам», водятся конепетухи – гипполектрии. И тут же Аристотель пишет о гиппелафе, коне-олене, имеющем гриву, бороду и рога – довольно точная характеристика антилопы-гну.

Участь трудов Аристотеля была, казалось бы, счастливой. И в древности, и в средние века его авторитет был непререкаем. Его книги перевели на латынь и на арабский язык, их переписывали монахи во множестве монастырей – почему и дошла до нас б'oльшая часть его наследия. Изучение книг Аристотеля было одним из главных предметов в средневековых университетах. О нём слагали легенды, говорили, что в Сицилии, в Палермо в одном из соборов можно видеть его гроб, подвешенный в воздухе, и народ приходит к нему молиться о дожде и избавлении от всяческих зол.