— … Да, — медленно согласилась Маринетт, — но не выполняя же «вызов».

— Считай это шансом признаться в своих чувствах, — успокаивающе сказала Алья, — и ты не обязана этого делать. Всегда можно выполнить штрафное задание.

Милен уткнулась лицом в свою толстовку, отчего Аликс и Хлоя захихикали. Чуть раньше она выбрала правду, и ее вынудили поделиться некоторыми интимными подробностями их отношений с Иваном. Отказавшись говорить, она взяла штрафное задание.

Которое обязало ее пройтись по коридору голышом.

(На самом деле им очень повезло, что в этот момент никому из учителей не пришло в голову проверить, как у них дела, и остаются ли они на месте.)

Выбирая между возможностью опозориться перед небольшой компанией парней и вариантом опозориться перед всей школой, что вполне может закончиться тюрьмой, а еще все это придется объяснять родителям… Маринетт понимала, что на самом деле выбора у нее нет.

Именно поэтому она и оказалась перед закрытой дверью мужской раздевалки, пытаясь морально настроиться на то, что собиралась сделать.

— Давай, Маринетт! — яростно прошептала она про себя, — Ты же Ледибаг! Да ты опасные ситуации на завтрак съешь и выплюнешь! Уж на один несчастный поцелуй тебя хватит! Ты можешь! Можешь! Ты мо… Обожемой! — кинувшись к стене, она отчаянно вцепилась в нее пальцами. — Ничего я не могу! — запричитала она. — Хлоя права! Адриану будет так противно, что он подаст на меня в суд, в результате мне придется сменить школу, они заставят меня признать себя сексуальным маньяком, и у меня никогда в жизни не будет ни единого свидания!

— Слушай, вот сейчас ты ведешь себя глупо, — вылетев из сумочки, упрекнула ее Тикки, — во-первых, за поцелуи с мальчиком маньяками не называют, во-вторых, Адриан никогда не зайдет так далеко, отказывая кому-либо, иначе Хлою бы закрыли еще год назад, и в-третьих, я не знаю, как еще обратить на это твое внимание, ты не обязана этого делать!

— Я должна! — причитала Маринетт. — Иначе придется бежать через всю школу! Голой!

— Они не могут заставить тебя делать что-либо, чего ты не хочешь делать, Маринетт, — строго сказала Тикки. — Не поддавайся давлению одноклассников. Ты выше этого.

Маринетт покачала головой:

— Я не могу позволить Алье или Хлое выиграть, — прошептала она, — к тому же… Я просто хочу это сделать. — Смущенно призналась она.

Тикки остановила на ней непроницаемый взгляд. Ее темные глаза впились в Маринетт, отчего та вновь почувствовала себя крайне неуютно и занервничала.

— Что ж, — мягко ответила Тикки, — я не могу тебя остановить.

Маринетт глубоко вдохнула, собрала все свое Ледибаговское мужество, проявила всю силу, выдохнула и гордо вскинула голову:

— Я готова, — твердо сказала она.

С этими словами она изо всех сил толкнула дверь в мужскую раздевалку, открыв ту с жутким, дико громким…

БАХ!

Все парни, не успевшие переодеться, подскочили с места. Нино сдавленно пронзительно завизжал и пригнулся, пытаясь прикрыться рубашкой. Натаниэль бросился на пол, Макс прижал брюки к груди, Ким, вцепившись в сумку, прикрыл ей пах, а Иван с Адрианом просто удивились, потому что уже были одеты и им не надо было ничего скрывать.

— Какого хрена, Маринетт?! — взорвался Ким. — Ты опять перепутала комнаты с женским туалетом?!

— Ну правда, подруга, — взвизгнул Нино, — научись уже читать таблички на дверях!

Не обращая на них внимания, Маринетт решительно двинулась через всю раздевалку к Адриану.

— Эмм… — нервно пробормотал Адриан, заметив странный решительный блеск в глазах Маринетт, — я могу тебе чем-то помо… хмф!

Маринетт не позволила Адриану закончить вопрос, потому что в противном случае ей пришлось бы ответить, а если бы она отвечала честно, то обязательно бы запнулась, начала бы заикаться и чувствовала бы себя настолько неловко, что пробег нагишом через всю школу показался бы ей неплохой альтернативой. Вместо этого она ухватила Адриана за ворот рубашки, прижала к шкафчику и накрыла его губы своими.

От этого зрелища неэстетично пороняли челюсти все парни без исключения. Бешено извиваясь, Адриан судорожно размахивал руками, а когда Маринетт слегка углубила поцелуй, попытался зацепиться хоть за что-нибудь.

А потом, все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Маринетт отстранилась. Запыхавшаяся, ярко-розовая и неожиданно смущенная:

— Вот и все! — невнятно пробормотала она перед тем, как отпустить Адриана, затем резко развернулась и быстро вышла из раздевалки. Ее руки едва двигались, словно она была каким-то боевым роботом.