На много крошей растянулось войско султанское. Гонцы приносили приказы, палатки свёртывались быстро, и воины тянулись, пешие, верхами, в повозках, вперёд, к Виджаянагару, к Виджаянагару... Пришла повозка и за Офонасом-Юсуфом от Микаила. Он взял деньги у посланных и отдал Нирмал, которая покамест хотела остаться здесь, в этом воинском лагере, здесь у неё уж завелись приятели-воины, а также и подружки-товарки из певиц и танцовщиц, что следуют за войсками. Прощаясь, Офонас целовал её в щёки и обнимал обеими руками, прижимая к груди, всё ещё болевшей немного, понывающей.

Путь до Виджаянагара не был такой близкий, И весь этот путь был свободен от воинов Мубарака и весь был усеян биваками. Воины поотдохнули и теперь пели песни, смеялись, шутили, пересказывали друг другу подробности воинских дел походных, болтали с женщинами. То тут, то там, под открытым небом, собирались кружками люди, вооружённые и оставившие оружие своё в палатках; слушали певиц и поощряли возгласами танцовщиц. Спутники Офонаса охотно включались в общее беззаботное веселье. Офонас расспрашивал их о Микаиле, и они рассказывали ему о битвах, стычках и засадах. А впереди всех ожидала всё же не жизнь мирная, но осада мощной крепости. И осада эта должна была унести ещё много людей, принести ещё много смертей. Но об этом никто и не задумывался. И Офонас об этом не думал. Смерть множества и смерть одного всегда ходила рядом с Офонасом, сидела с ним за столом в доме тверском; шла по морям, по рекам на кораблях астраханских и на тавах гундустанских; уносила, забирала старых, малых, молодых; разве что здесь, в Гундустане, множества выдались и вправду огромные; на Руси попросту не жило так много людей. Но кто бы изумлялся людскому множеству, идущему на смерть? Кто бы на это глядел со стороны? Все мы в этом множестве, все мы — его частицы, все мы — оно, множество это!..

Город Виджаянагар недаром и есть «Город побед». Раскинулся город на склоне большой горы, и несколько рядов стен вкруг него. Да ещё и три огромных глубоких рва преграждают путь в город Виджаянагар. Через город протекает река Тунгабхарда и делит город надвое. А на подступах к великой крепости врыты в землю огромные высокие камни. А между тремя стенами — возделанные поля, дома, сады. А от северных до южных ворот — два фарсанга [142] . А в сердце города — великий дворец с девятью воротами. Пять больших ворот стерегут день и ночь дозоры. А проходишь воротами из одного двора в другой, из другого — в третий. А за большими воротами — меньшие ворота, которые охраняются привратниками. А на пространстве перед великим дворцом раскинулись четыре базара с высокими аркадами и галереями. А прекраснее всего во дворце богатые, пышные приёмные залы. А дворец начальника города тоже велик, а подле этого дворца — казармы для двенадцати тысяч воинов городской стражи. А с домов танцовщиц собирается налог в двенадцать тысяч фаномов в день, до того богаты содержатели увеселений! А княжеский дворец окружён садами роз и нарочно прорытыми каналами, полными чистой воды текучей. Это торговый город, и по улицам его и площадям ходят индусы, арабы, тюркистанцы. А привозят... Что только не привозят! Ткани драгоценные, кораллы, медь, ртуть, шафран, розовую воду, опиум, сандал, камфару, мускус, жемчуга из Ормуза, дорогие камни — из Пегу и с Цейлона. Караваны быков и ослов тянутся с Малабарского побережья, груженные мешками с перцем...

Ничего этого Офонас не видал своими глазами. Он так и оставался в лагере поодаль от Виджаянагара. Он спросил было, разве не приказал царевич привезти его... Но спутники не рвались в кольцо осаждающих. Они говорили Юсуфу, что покамест нет возможности добраться до Микаила. Юсуф понял все их мысли и не спрашивал более. Да и не было ему худо в такой бивачной жизни. Из разговоров он узнал, что жители городских окрестностей уже колеблются и не прочь от предательства. Судили они и не так уж неверно. Разве Мубарак приложил труды для устроения этого города и всех этих земель? Разве не был он захватчиком? Когда Мубарак убил раджу Виджаянагара и казнил многих его приближённых, слишком многие поддержали Мубарака и даже приветствовали его. Он объявил себя индуистом и устраивал пышные молебствия богам, давал деньги храмовым жрецам. Мубарак и Дария-биби были красивы и щедры. Многие полюбили их. Но тягостная война, поражения в битвах, долгая осада заставили людей думать о Мубараке и Дарии иначе. Сторонников у них было всё меньше. Многие жители бежали из города-крепости ещё до начала осады. В цитадели оставались лишь прежние сподвижники разбойника Мубарака. Офонас слышал толки о брате погибшего раджи. Говорили, что брат раджи прибыл в ставку султана и, подобно правителю Белгаона, изъявил покорность и пообещал, что Виджаянагарское княжество будет платить большую дань султану. Казалось бы, всё шло к скорейшему взятию города. Потом стали доходить ещё более чудные вести. Брату раджи удалось пробраться в город, в самое сердце крепости, во дворец. Он и преданные ему люди, переодетые, как обычно одевались слуги Мубарака, дерзко прошли в покои внутренние, где Мубарак проводил время с Дарией-биби, убили доверенных служителей разбойничьей четы, связали Мубарака и Дарию, накрепко заткнули им рты, положили, закатали в ковры и ухитрились вынести из дворца. Щедрый подкуп открывал все двери, подводил к берегу ладьи, перекидывал мосты через широкие рвы. Пленников доставили в ставку султана. Офонас принялся сторожко выспрашивать, показали ли пленников всему войску или же лишь самым ближним приближённым султана... Все отвечали наперебой, что пленников стерегут крепко и никто не видал их... Также узнал Офонас, что царевич Микаил возглавляет войска, штурмующие город как бы сзади, с окраин... И теперь Офонас знал, что царевич ещё не видел Дарию...

Меж тем начался штурм крепости, и спереди, и сзади шли на Виджаянагар воины с лестницами и таранами. Перед самым началом приступа хватились брата раджи, но его нигде в султанской ставке не могли сыскать. А надеялись, что он, знающий все ходы и выходы во дворце, поможет при штурме. Ведь в своё время, когда Мубарак взял город, этому юноше удалось бежать... Однако вскоре узналось, где он. От него в ставку султана прибыл гонец с письмом. В этом письме говорилось, что брат погибшего раджи вернёт себе власть над всем княжеством:

«Воины разбойника перебиты. Цитадель защищают жители и воины законного правителя».

Далее новый раджа предлагал султану без боя уйти с его земель. Султан не принял этого предложения и разгневался. Он отдал приказ взять крепость во что бы то ни стало!

Несколько раз выходили из крепости быстрые отряды сабельников и нападали на воинов султана. Меж тем от армии Мубарака ничего не осталось. Окончательно закатилась звезда его славы. Одни его сподвижники были перебиты, другие перешли на сторону нового раджи Виджаянагара. Люди раджи всячески чернили и позорили Мубарака, рассказывая направо и налево, что он притворялся, показывая свою приверженность хундустанским богам, а на самом деле втайне оставался в лоне веры Мухаммада.

— Мубарак — трус! — говорили теперь повсюду. — Он бежал, бросив тех, которые имели несчастье поверить ему. Он позорно пленён и будет казнён как разбойник!..

Буйные восхваления сменились буйной бранью.

Теперь армии султана пришлось туго. А вместе с ней и войску Микаила.

«Ежели бы Микаил узнал, что Дария в плену, стал бы он продолжать осаду?» — думал Офонас. Затем решил, что благородство царевича не позволило бы Микаилу снять осаду только потому, что желание его почти осуществилось...

Но мало оказалось людям бедствий осады и штурма! Сама природа Хундустана присоединила ко всему этому ещё и засуху, то самое бедствие, известное после как «Биджапурский голод».

Колодцы пересохли, трава и деревья словно бы сгорали на солнце беспощадном. Воины султана сумели отрезать осаждённых от реки Тунгабхарды. Люди видели воду, но не могли пробиться к реке и страдали, подобно Хусейну в пустыне, если возможно применять подобное сравнение к индуистам!..

Наконец Микаил явился к султану и честно сказал ему о бедственном положении войска.