– Эх ты, братишка, - Вовка выделил это слово, чтобы оно прозвучало издевательски.
– Не доверяешь? А когда-то у нас не было тайн друг от друга. Но и черт с тобой. Только не рассказывай никому, что ты на машине приехал, когда Леха вас в лесу встретил - люди-то не дураки.

– Ладно, брат, - примирительно сказал Кротов.
– Придет время, все узнаешь. Я клянусь. Просто подожди немного.

Пока они бродили по заднему двору, во дворе появились новые гости. Пришли еще соседи. Сергей их не узнавал, похоже, поселились уже после его ухода в армию. Женщины сразу ушли помогать готовить, а мужики остались в ограде и закурили. Кротов уже так отвык от табачного дыма, что не смог даже стоять рядом. Сам он, еще пацаном, накурился однажды до одури отцовским "Беломором", и этого хватило ему на всю жизнь.

Мужики разговорились о своем - о машинах, о рыбалке, о цене на бензин - Сергей стоял и слушал, лишь коротко отвечая, когда его спрашивали.

Когда он зашел в поселок и увидел первых людей, его посетило чувство, что он здесь совсем чужой. И сейчас он понимал, что это действительно так - все их проблемы, радости и беды казались мелочью, не заслуживающей внимания, что он даже заругался на себя: "Кончай считать себя выше! Если бы не случай, сам бы тянул эту лямку". Умом он понимал, что права пословица - можно войти в реку с того же места на берегу, где купался в детстве, но никогда не нырнуть в ту же воду, в которой плескался тогда - однако в душе был разочарован, он-то рвался как раз не просто на Землю, он рвался в тот мир, который окружал его тогда, в котором было уютно и весело, в котором были друзья до гроба, в котором дрались до первой крови, а девчонки все были красавицы. Сергей вздохнул: "Вот ты и посмотрел Землю!" Он уже думал, что зря попросил два дня на побывку, хватило бы и одного, но, вспомнив о родителях, опять укорил себя: "Только о себе думаешь".

Его мысли прервал брат.

– Ты друганов-то своих помнишь? "Чирка" и "Быка"?

– Конечно! Где они?
– загорелся Кротов. Это были настоящие школьные друзья - Серега Чирков и Пашка Быков. Когда-то они вместе сбегали с уроков и лазили по заброшенным шахтам.

– Здесь, в поселке. Сейчас позвоню, приедут.

– Давай, только не говори про меня, пусть сюрприз будет.

После недолгих переговоров Вовка кивнул.

– Сейчас приедут. Не хотели, пришлось сказать, что их Коля-мент зовет. Приедут злые, думают, опять Колька из них взятки выжимать будет.

Весь этот разговор, когда брат как о чем-то совершенно обычном говорит о взятках, которые милиционер берет у людей, а тот стоит, слушает и только улыбается, показался Кротову настоящим сюрреализмом. Что же произошло с этим миром?

Друзья появились только через час. За это время Сергей узнал многое о жизни в современном поселке. Почти все было внове, все больше подтверждая, что этот мир стал для него почти таким же незнакомым, как и какая-нибудь только что открытая для контактов планета в Приграничье. Сергея неприятно поразило то, что в разговорах мужиков почти все крутится вокруг темы денег. Он не помнил, чтобы в то время, когда он был частью этой жизни, люди так относились к деньгам. О них вспоминали, когда они кончались Но и это была не проблема - всегда можно было занять у соседей три-пять рублей до зарплаты. "Сейчас, наверное, никто в долг не дает". Да и суммы в разговорах теперь крутились совсем другие - сотни тысяч и миллионы. Даже запившийся одноклассник Леха говорил о больших деньгах, словно они могли появиться в его жизни. При этом никто не говорил о том, чтобы их заработать: все говорили о кредитах, продаже и перепродаже и тому подобных способах добычи денег.

Особенно Сергея удивил разговор об индивидуальной старательской добыче золота. Теперь каждый мог, взяв лицензию, идти мыть золото. И на этом уже сидела целая мафия скупщиков. А в памяти Кротова было совсем другое - как посадили на десять лет отца одной из одноклассниц, работавшего на прииске, уличенного в краже "таракана" - небольшого золотого самородка из ковша драги.

Кротову становилось все более скучно. "Блин, похоже, на Цессии было гораздо интереснее". Даже покушения на его жизнь, происходящие с завидной постоянностью, теперь, издалека, казались только развлечением.

Съехав с дороги, к ограде подкатил большой черный автомобиль, весь сверкающий хромом и лаком. Здесь, в деревне, он смотрелся совсем не к месту. "Неистребимы наши понты", - усмехнулся Кротов. Прогудел мощный сигнал, и дверцы машины распахнулись. С переднего пассажирского сиденья вылез здоровый лысый мужик с круглым раскормленным лицом и небольшим животом, выпирающим из-под рубашки. Сергей отошел к крыльцу, чтобы его не сразу заметили, и разглядывал оттуда вновь прибывшего. Как не изменился друг за прошедшие здесь десятилетия, Кротов узнал его - Чирок, он же Чирков Сергей Прокопьевич. Из-за машины показался вылезший с водительского места второй мужик. Этот был также в трикотажной рубашке с коротким рукавом, но в этот раз она обтягивала огромный живот. Лицо Быка - Быкова Павла Николаевича, как ни странно, совсем не изменилось, только каждая черта стала крупнее: и нос, и массивные щеки, и губы. Хотя глаза были спрятаны за зеркальными черными очками, Сергей без труда признал бывшего друга. "Этого я, пожалуй, признал бы в любом месте, морда совсем не постарела, даже ни одной морщинки нет".

Один за другим тяжеловесы прошли в калитку. Шедший сзади Быков, не обращая внимания на всех остальных, с ходу напал на милиционера.

– Ты че, Коля? Зачем звал? Мне че, делать нечего, как по гостям разъезжать? И че к Кротовым, че не у тебя?

– Здорово, мужики!
– Чирок стал здороваться со всеми за руку. Бык тоже оглянулся, как будто только сейчас заметил остальных, и лениво сунул руку Вовке и соседу, потом подошел к Коле. Сергея неприятно поразило поведение Лехи, он бочком подошел к прибывшим и тихо поздоровался:

– Здравствуйте, Павел Николаевич.

Бык не глядя подал руку и продолжал разговаривать с соседом-милиционером.

– Че молчишь-то?
– спросил он, глядя на загадочно улыбающегося Колю. Сергей стоял в стороне, никто не смотрел на него. Наконец он не выдержал и крикнул:

– Чирок! Бык! Вы, черти обуревшие!

Оба прибывших резко оглянулись. За секунды на их лицах сменилось несколько выражений. Кротов расхохотался.

– Ну и рожи у вас!
– он вышел из закутка у крыльца и шагнул к бывшим друзьям. Первым очнулся Чирков.