— Вот вещи. Там все, что нужно.

(Надо было видеть смущенно-скептическое выражение моего лица, когда я это самое нашла это самое «всё» после отлёта Тора).

Леннарт, видимо, решив перестраховаться, сначала все так же за талию снял меня с злополучной табуретки, и лишь потом забрал пакет и ушел в ванную, не говоря больше ни слова. По чайной ложке собрав мозги снова в кучку, я бросила взгляд в зеркальную поверхность встроенного коридорного шкафа… Что вылилось в искренний фейспалм.

Пижама — теплая и уютная, но не новая. Я — невыспавшаяся и лохматая, с отпечатком подушки на щеке. Да, теперь еще и покрасневшая.

А на талии — мокрые следы чужих рук… Которые, мне вдруг показалось, слегка отдавали красным… Ой, а ведь не показалось — выглядит так, будто дождь, под который Лен попал, был розовым. А значит… он что, ранен?!

Стало страшно. Как и зачем этот человек, о котором я знаю столь пугающе мало, оказался в пять утра на моём балконе? Да еще и в таком состоянии? На что я подписалась? И что скажет Джейн? Нет, даже не так — что я ей скажу?!

Она же еще от нашего разговора про Локи не отошла, а тут опять… Господи, и что меня вечно тянет на неадекватных личностей?! Или это их тянет на меня?

…Но как легко он меня снял с табуретки! А ведь я не пушинка…

Невольно резануло память воспоминание о Локи, о его руках… Я почувствовала себя гадко. Лен был прекрасен, меня тянуло к нему, но на задворках подсознания неизменно маячила тень моего любимого Бога Миражей. Избавиться от неё было не так-то просто. А отчасти еще и не хотелось. Что-то в глубине души нашептывало — «рано или поздно ты его предашь, ты тоже его предашь». Как тут не возненавидеть себя, я не знала…

Когда Лен, чистый и переодетый в чуть мешковатую для него одежду, вошел в кухню (всего минут через пятнадцать), я уже сварила кофе и достала печеньки. Да, и тоже переоделась. Это вообще была отдельная статья, достойная упоминания: в том самом упавшем с полки свертке обнаружилась вещь, которую я когда-то от греха запрятала подальше и не доставала, а потом совершенно забыла о ее существовании.

Это было платье, ну или туника, нечто среднее, притащенное мной из Асгарда.

В мой единственный визит туда Сиф, помнится, одолжила мне (ну и Джейн, конечно) местную одежку, а потом милостиво разрешила не возвращать. Носить эту штуку, классную, но для нашей моды странную, мне было негде, вот она так и лежала в пакете на антресоли до сегодняшнего дня.

Конечно, у меня был выбор: остаться в пижаме (угу, разумеется), вернуться в комнату, рискуя разбудить чутко спящую подругу, или переодеться в удачно выпавший наряд. Итог был очевиден — наскоро умывшись на кухне, я облачилась в довольно, надо признать, уютную одёжку и принялась соображать типа «завтрак». Без порции кофеина я опасалась рухнуть, где стою, хорошо ещё, если не на Леннарта.

Однако, когда он вышел, я была уже готова ко всему, и что важнее, готов был кофе.

А вот реакция на меня в иномирном балахоне у Лена была крайне странная. Появившись в дверном проеме, он застыл на пороге секунд на десять, изучая меня труднораспознаваемым взглядом.

— Садись, Ленни, — я махнула широким рукавом в сторону стола в дальней части помещения, разделенного перегородкой на собственно кухню и столовую.

Леннарт отмер и молча направился к столу, забыв отреагировать на использованную мной форму своего имени. (Видимо, всё было совсем плохо). Я нахмурилась, спохватившись.

— Да, кстати, ты ранен?

Он обернулся в крайнем удивлении.

— С чего ты взяла?

— Вода с твоих ладоней оставила на пижаме розоватые разводы, — причин лукавить у меня не было.

— Я в порядке.

— Скорую не вызвать?

— Никого не вызывать и на незнакомые номера не отвечать! — строго почти до резкости ответил Лен. Я вздрогнула — этот тон, он был присущ отнюдь не Леннарту…

— Чем я могу тебе помочь? — обхватив для смелости двумя ладонями мою любимую «асгардскую» чашку, я постаралась задать вопрос в том же строгом тоне. Боюсь, в голосе все равно проскользнула неуверенность…

— Мне нужно лишь дождаться утра. Часов в девять я тебя покину. Увы, до этого времени придется злоупотребить твоим гостеприимством, — он улыбнулся, словно извиняясь. Боже, такая вежливость — это почти патология… Красивая маска, как ни крути, но ненастоящая. Впрочем, пофиг на философию. Интересно, что все-таки случилось?

— Да ладно тебе, ты не мешаешь, хоть живи тут, — с готовностью ответила, — но только… Ты мне случайно не расскажешь, что случилось? И не связано ли с этим, опять же, случайно, то, что вы вчера обсуждали Мандарина? А то есть подозреньице…

— Тебе не нужно и даже не стоит этого знать, — покачал головой Лен. — А мне не следовало сюда приходить, но дело в том, что пришлось заметать следы, потому как попасть в тюрьму за самозащиту мне не улыбалось. Но не бойся, никто не видел, куда я направился, тебе ничего не грозит.