Я просто делала, что велено. Не раздумывая, не осмысливая. Просто делала.

Осторожно перекинув ногу через тело ратенмарца, я застыла, стоя на согнутых коленях. Садиться на него сверху и прикоснуться кожа к коже не хотелось до зубного скрежета. Осознавать, что в этот самый момент ратенмарец, скорее всего, рассматривает мои ягодицы, оказавшиеся прямо перед его лицом, было унизительно.

– А теперь продолжай свои неумелые попытки.

Неужели ран Альрон хочет, чтобы я склонилась... Ведь если я нагнусь... Если...

– Юна, - его рука легла мне на поясницу, обжигая.
– Давай, - не приказывая, но будто уговаривая непослушное тупое животное, говорил он.

И я снова послушалась. Наклонилась, пытаясь дотянуться до цели и не поднимать бёдер выше.

– Ниже, - говорил он тем же благожелательным тоном, словно объяснял нерадивому ученику, как выполнить требуемое.

Лицо отчаянно горело. Его отросток немного налился и увеличился в размерах. Дрожь прошла по телу, когда чужие ладони легли мне на ягодицы, огладили.

– Больше используй язык и не торопись.

И я делала, не думая ни о чём кроме того, что скоро всё это закончится и я смогу уйти. Его крупные ладони мяли ягодицы, разгоняя кровь ниже пояса, пока я старательно, словно на уроке, пыталась сосредоточиться на том что делаю и одновременно не допустить мысли о том, чем, в сущности, занимаюсь.

– Не торопись, - чужой голос заставил замедлиться.
– Возьми его ртом.

Мужское достоинство увеличилось сильнее и я смогла забрать только половину. Горячие слёзы снова наполнили глаза.

– Теперь оближи его языком у себя во рту, - низким голосом велел ратенмарец, сильнее сжимая мои бедра в своих руках.
– Вот так.

Я продолжала унизительные старания, когда почувствовала, как раздвинули мои ягодицы и по промежности прошёлся горячий мокрый язык. От неожиданности кровь хлынула в лицо сильнее и я рванулась вперёд, но ратенмарец держал крепко. Потянул назад, велев:

– Не отвлекайся.

Голос чуть хрипел. Должно быть, он сильно устал.

Я презирала себя за покорность, но всё же надеялась, что он не будет совать в меня эту штуку хотя бы в этот круг.

Вобрав его член, я стала оглаживать плоть языком. Слюна неприятно сочилась наружу. А ран Альрон вылизывал мою промежность. Его напряжённый язык впивался в каждую складочку, настойчиво, упорно.

Дышать становилось всё труднее. Я ощущала эти прикосновения каждым клочком предательского тела. Они врезались в мой разум, как бы я ни закрывалась. Они лишали меня понимания, дезориентировали, заставляя в какой-то момент просто остановиться. Низ живота пылал огнём, закручивая внутренности всё быстрее и каждое новое прикосновение заставляло сердце сбиваться с ритма.

Ратенмарец ускорился. Я чувствовала, как язык заходит внутрь. Ныряет и снова гладит плоть. Тело распирало изнутри. И вот, в один из этих сумасшедших моментов меня просто вывернуло наизнанку от прошившего тело тока!

Это не шло ни в какое сравнение с мягким укусом комма в столовой. Молния опалила тело и ударила в голову почти как тогда, на диване.

Я обмякла и мне не мешали. Ратенмарец обхватил меня за талию немногим позже и завалил набок. Только сейчас я обнаружила, что голубое свечение раздражает зрение - в какой-то момент я просто прикрыла глаза.

Следующее, что я почувствовала, это предмет, упиравшийся мне в губы.

– Открой рот, - шёпотом приказал ран Альрон, придержав за подбородок, и вставил член внутрь, лёжа на боку и облокачиваясь на кровать. Его рука переместилась с подбородка мне на затылок, и ратенмарец стал ритмично вбиваться мне в рот.

– Расслабь горло и пытайся дышать. Не дави зубами, - отдал приказ он, давая услышать недовольство в собственном голосе.

Я слушалась. Я снова слушалась. Но горечь, досада и выкручивающее душу презрение к самой себе давили горло и заставляли слёзы выливаться наружу.

Всё, что я могла, это быть покорной и ненавидеть себя и свою жизнь.

Страх управлял мною целиком и полностью. Я была настолько рада избежать пугающей боли, что не ставила ни во что собственные честь и достоинство, которых, как мне казалось, ратенмарцы лишили меня давным-давно.

Я слышала от подруг, что даже с любимым человеком первый раз всегда приносит боль; что мой первый раз будет с ратенмарцем, мне вряд ли снилось и в кошмарах.

И вот, получив обещание от ненавистного убийцы, я с радостью переживала позор и унижение, лишь бы малодушно скрыться от болезненных ощущений. Но словно и этого было мало - тело не преминуло ответить на развратные ласки, получив наслаждение и низвергнув меня в бездну ещё более глубокую, чем та, в которой я жила до сих пор.