— Ого, Ка-52? — с неприкрытым восторгом вдруг спросил Лева, глядя куда-то влево.

— Шаришь в этом? — тут же среагировал Семен.

— Ну, летал на Ка-50, суть одна, — пожал плечами брюнет.

— Тогда займись им, — скомандовал, как я поняла, непосредственный глава местной маленькой армии, — часть была мотострелковая, но техника почти вся в городе на улицах заблокирована, вертолет тут вообще непонятно откуда.

— За руководством прилетел, — мы все еще стояли, смотрели на красавец-“Аллигатор”.

Ох и не прошли мне даром годы с Левой…

— Инструменты у завхоза возьми, если понадобятся, в обед жду отчет, — поманив меня, Семен пошел дальше.

Единственный на всю “крепость” доктор оказался травматологом, что чертовски удачно в условиях апокалипсиса. Но, не успел он объяснить мне, где что лежит, прибежал мальчишка лет десяти, запыхавшийся и чрезвычайно гордый тем, что ему доверили важное послание:

— Веру срочно зовут к вертолету перед зданием штаба!

Я бежать не могла, но и быстрый шаг разбередил мою несчастную простреленную икру. Причина, по которой меня позвали, была проста — Лева находился во второй стадии. Едва не всхлипывал, повторяя что-то обо мне, любимой, обожаемой и зверски убитой.

— Эй, — присев рядом, я уже без страха и сомнений обняла его, прижала темноволосую голову к груди, чмокнула в макушку, — все хорошо, я здесь.

Лев затих, мелко дрожа, медленно и несмело поднял руку, коснулся моего локтя.

— Правда? — тихо и с душещипательной надеждой спросил он, не открывая глаз. — Правда здесь?

— Правда, — подтвердила я, — посмотри, я тут, живая и здоровая. Посмотри на меня.

— Я не верю глазам, — чуть поморщился брюнет, но просьбу мою выполнил, — я вообще не могу себе теперь верить.

— Тогда верь мне, — мягко улыбнувшись, я поцеловала его в кончик носа.

— Спасибо, — снова смежив веки, Лева ткнулся лбом мне в плечо, — спасибо, что не бросаешь меня.

— Это все чрезвычайно трогательно, — я вздрогнула, резко обернулась к ранее незамеченному мной мужчине, — но нужно возвращаться к работе.

— Ты ведь помнишь, где меня найти? — погладив Леву по щеке, я хотела встать, но его рука обхватила мою талию до боли.

— Нет! — с неподдельной паникой выдохнул он, глядя на меня совершенно безумно. — Я снова забуду, что ты жива! Не уходи!

— Лев, послушай…

— Не пущу! — уже рычал муж, стискивая меня еще сильнее.

— Пока останься здесь, — я скосила взгляд на то ли надсмотрщика, то ли помощника, — я спрошу у Семена, что делать с его паническими атаками.

Лева тут же расслабился, безвольно опустил руку.

— Прости, я что-то совсем расклеился, — прошептал он, потираясь носом о мою шею, — но ты не бросай меня, ладно?

— Не брошу, конечно, глупый, — гладя его по плечу, я думала, что, похоже, стоит мне оказаться вне поля его зрения, начинается это. Но почему не стадия “я ничего не знаю”? Наверное, все дело в открытой местности, никакой темной комнаты… — никогда не брошу.

Мне разрешили остаться с Левой, потому что раненый в санчасти был только один, да и вертолет начальство интересовал. Лев забрался в кабину, уселся в кресло пилота, пощелкал тумблерами, похмурился, побормотал себе под нос, глядя на светящиеся экранчики и приборы.

— Движок, — резюмировал он, спрыгивая на асфальт. Мужчина, который был рядом с ним, когда я пришла, приподнял брови, — там ничего не было разобрано?

— Только дверца поднята была, — он указал на панель, — мы закрыли, чтобы дождем не намочило, больше ничего не трогали.

— Ну, значит, будем смотреть, — прижав пальцы к бедру, Лев до щелчка отогнул их в неестественную сторону, разминая, и направился к указанной панели.

Он до гудка, обозначающего обед, возился во внутренностях боевой машины. Периодически доносился приглушенный мат, в основном, адресованный нерабочей руке.

В столовой была куча народу, человек пятьдесят, а то и больше. Мы спокойно встали в очередь перед раздачей. Я отметила, что женщинам давали еды чуть меньше, чем мужчинам. В принципе, это и правильно — мужики всегда больше едят.

Леве выдали ополовиненную полукилограммовую банку тушенки, картофелину в мундире, большой ломоть хлеба и яблоко. Он только хмыкнул, но, видимо, решил, что ему хватит.

— Как вчера у тебя не прокатит, — объявил руководящий выдачей завхоз, — уходи, не задерживай людей.

У меня аж челюсть отвисла.

— Это, то есть, как так? — пробормотала я, не понимая, почему мне опять не хотят давать еду.

— В чем дело? — нахмурился Лева.

— Кто не работает, тот не ест, — скрестил руки на груди завхоз.