Последний неприятный разговор произошел между супругами по поводу Поддубного.

— Говорят, что Иван Васильевич повадился к Жбановой.

— Говорят… А ты и уши развесила?

— Что ж прикажешь — заложить их ватой?

— По крайней мере, язык держать за зубами.

Вера Иосифовна вела свое:

— Чудак Иван Васильевич, не знает, что дочь полковника любит его.

— Да ты-то откуда об этом знаешь? — искренне удивился Дроздов.

— Знаю!

— Ой, Вера, когда ты перестанешь разводить сплетни?

— А я и не думаю их разводить. Просто считаю, что Лиля как раз ему пара.

— Не вмешивайся, Вера, не в свое дело!

Вера Иосифовна знала, что ее муж вылетел сегодня, но не сомневалась, что его посадили где-нибудь на другом аэродроме. Утихомирится буря, и летчики прилетят. Так бывало не раз.

Вовка — семилетний сынишка Дроздовых — такой же худощавый, как отец, с непокорным вихорком на крутом лбу, устроился на полу и оклеивал бумагой каркас самолета, который смастерил ему отец. Работа захватила мальчика. Вовка родился и рос в авиационном городке. Мальчик был твердо убежден, что каждый человек, если он так же смел, как его папа, должен летать, и он, Вовка, тоже, конечно, будет летать. Ему, собственно, не привыкать — он уже дважды летал к бабушке в гости. Не на настоящем, не на реактивном, а на пассажирском, винтомоторном самолете, но все же летал и тучи видел близко — рукой подать. И вовсе не страшно. Некоторых пассажиров в самолете тошнило, даже маме было плохо, а Вовка — вдвоем с папой — держались героями.

Хлестал в ставни песок, гудели вентиляторы, мерно стучала швейная машинка. И вдруг в эти звуки вплелся еще какой-то гул. Вера Иосифовна прислушалась. Гул нарастал. Так и есть — самолеты… Неужели Степан со своими летчиками?

Вера Иосифовна накинула на плечи плащ, надела очки-консервы и вышла на крыльцо. В лицо ударил колючий песок. Самолеты гудели над аэродромом — видимо, не могли приземлиться…

Веру Иосифовну охватил страх. Сбежав с крыльца, она помчалась к коттеджу полковника, чтобы позвонить по домашнему телефону на аэродром. Вернулась минут через десять, узнав, что самолеты благополучно приземлились.

Вовки на прежнем месте не оказалось.

— Вовка, где ты?

Она заглянула под кровать, в ванну.

— Где ты, Вова?

Молчание.

Вера Иосифовна выбежала на крыльцо:

— Во-ва! Во-о-ва!

Порывистый ветер подхватывал слова и как бы глушил их.

— Во-ва! — в отчаянии закричала вконец испуганная женщина.

Вовка, оказывается, решил испытать свой самолет. Он вышел из дому и запустил его, а буря закрутила, завертела и понесла. Мальчик побежал за самолетом, прикрывая глаза руками, ничего не видя, ничего не соображая. Вскоре он очутился на берегу высохшей речки. Ветер свалил с ног, покатил вниз. Мальчик с трудом поднялся и тут же упал снова.

Кто знает, чем бы окончилась эта история, если бы на ребенка случайно не наткнулся лейтенант Байрачный. Увидя мальчика, он подхватил его на руки.

— Ты чей будешь и как сюда попал?

— Самолет, — хныкал Вовка.

— Какой самолет? Домой надо, а то пропадешь…

Вовка свое:

— Самолет, где мой самолет?

— Ну, брат, шалишь! Я тебя уже не выпущу.

— Где самолет? — отчаянно заревел Вовка, яростно сопротивляясь и норовя укусить в руку непрошеного спасителя.

— Ишь, бедовый какой! Вот я матери расскажу…

— Где самолет? — ревел Вовка, выплевывая песок.

Байрачный принес упиравшегося мальчишку домой. Вера Иосифовна нашлепала сына и повернула заплаканное лицо к Байрачному.

— Спасибо вам, лейтенант, большое спасибо! Вот разбойник! Не успела отвернуться, как он выскочил во двор. Так бы и замело его песком, не будь вас… Спасибо!

Байрачный, передав матери сына, пошел своей дорогой.

Наконец приехали Дроздов и Поддубный. Вера Иосифовна в это время купала все еще хныкающего сына.

— Упустил свой самолет и погнался за ним, — рассказывала она мужу. — Счастье, что его обнаружил лейтенант Байрачный и принес домой. Так он, Вовка, чуть руки ему не искусал. Вот разбойник!

Майор Дроздов нежно любил сына, гордился им.

— Если так, Вова, — сказал он, — значит, никогда больше я не буду мастерить тебе самолеты.

— Я и сам смастерю, — буркнул мальчик, косо поглядывая из ванны.

— Не сумеешь!

— А вот и сумею!

— Приготовь, Вера, и для нас ванну, — обратился Дроздов к жене. — Вся голова в песке, и в ушах полно, и на зубах трещит…

— Я сейчас, — ответила Вера Иосифовна и вышла из комнаты.

Пока мужчины мылись, она вшила рукава. Оставалось прострочить их, и китель готов.

— А ну-ка, идите сюда, Иван Васильевич, примерим, посмотрим, что у нас получилось, — окликнула его Вера Иосифовна.

Поддубный осторожно, чтобы не разорвать швы, надел китель. Подвигал плечами, прошелся по комнате.

— По-моему, хорошо, Вера Иосифовна. Придется, видно, покупать духи!

— Уж я так старалась, так старалась. Вот только не знаю, к радости или к печали сшила я вам китель. Она и без того пропадает…