По мере того, как никотин заполнял легкие, в голове прояснялось. Вот только докурить он не успел. Справа раздалось настойчивое покашливание. Фенрир нехотя оглянулся. На него смотрела женщина лет тридцати, блондинка с густо намазанными красной помадой губами. Не понадобилось даже особое зрение, чтобы понять - перед ним сидит альпа (3). Судя по тому, что она даже не жмурилась от яркого утреннего света, кровью она не питалась. А чем же тогда?

– Здесь не курят, - сухо произнесла женщина.

Фенрир продемонстрировал ей сигарету:

– Как видите, курят. Не обращайте внимания на эти глупые таблички, душечка.

Ее глаза хищно блеснули. Понятно, подумал Фенрир, жрет эмоции, падла. Пара скандалов - и весь день сыта. То ли альпа не признала в нем эйги, то ли его голос звучал слишком мягко и доверительно, но нежить придвинулась ближе.

– У меня астма, - сказала она.
– Когда вы заболеете, вы поймете, как трудно переносить табачный дым.

Пожелала ему болезни? Ну не сука, а?

– Астма?
– Все тот же бархатный голос.
– Я знаю одно верное средство.

Альпа улыбнулась. Кажется, он на нее запал. Так даже лучше, сытнее. Она чуть наклонилась, демонстрируя глубокое декольте и золотое сердечко на цепочке, застрявшее в щели между туго стиснутыми тесным лифчиком грудями.

– И какое же?

– Глубокий минет, дорогуша. Могу помочь.

Улыбка медленно сползла с облепленных алой помадой губ.

– Скотина!

Подхватив куртку и сумочку, она пулей вылетела из кафе. Фенрир потянулся к ее чашке, сделал глоток и поморщился:

– Многовато сахара, лапочка.

(1) Эйги эйнхамр - в переводе "меняющий шкуру", оборотень в скандинавской мифологии

(2) Винник - покойник, из-за любви к спиртному оставшийся среди живых

(3) Альп - разновидность вампира, способного выносить солнечный свет

(*) Великий Свитьод - родина эйги, включающая в себя Данмарк, Свеаланд, Норейг и Айсланд

ГЛАВА 2

Орвар, конечно, переоделся после игры и на жертвоприношение явился уже нарядным и элегантным - в смокинге из тонкой шерсти и белоснежной сорочке. Причесаться, правда, забыл, поэтому Фрейя, улучив минутку, оттащила брата в стороны и пальцами уложила его взъерошенные волосы:

– Вот так будет лучше, - и, чуть отступив, полюбовалась парнем.

Какой он, все-таки красивый. Он будет самым красивым и самым молодым хевдингом Свеаланда. А, может быть, и всего Великого Свитьода.

Орвар поймал ее руку и поцеловал кончики пальцев.

– Не оглядывайся, - тихо предупредил он.
– К нам идет твой Анунд, - и ухмыльнулся, когда ее перекосило от слова "твой".
– А все остальные мужчины вокруг нам с ним завидуют.

Спасибо, что предупредил. Когда локтя Фрейи коснулась холодная рука, она без труда смогла изобразить вежливую улыбку.

– Добрый день, Анунд.

Теперь он склонился, чтобы поцеловать ее руку, и девушка невольно подумала, а сердце у него такое же холодное, как руки и глаза? Ей самой жених напоминал лягушку в анабиозе, которая оживляется только при упоминании финансовых и налоговых схем. Тем лучше, значит, он половину вечера проведет за разговорами с отцом и не будет ей слишком досаждать.

– Орвар, позволишь похитить твою даму?
– Не дожидаясь ответа, Анунд положил руку Фрейи на свой локоть.
– Бьярн уже приехал, скоро начнется.

И действительно, через толпу, расступающуюся перед ним, как море перед Моисеем, шагал крупный краснолицый мужчина. Больше похож на винника, чем на эйги, с неприязнью подумала Фрейя. За ним быстро семенила на высоких каблуках молодая женщина, почти ровесница Фрейи.

– Я ее знаю, - шепнула девушка своему спутнику.
– Это Далла Фридриксен. Она закончила школу на год раньше меня.

– Теперь она Далла Лунд. - Пояснил Анунд.
– Бьярн женился три месяца назад.

– Она же ему в дочери годится, - девушка невольно передернула плечами.

Наверное, ей не стоило так обижаться на родителей из-за выбора жениха. Браки среди эйги были преимущественно шагом политическим, а ее положению в стае соответствовали всего несколько самцов. Молодым из них был лишь Анунд. Кроме того, он был достаточно хорош собой. И, опять же по слухам, не был жесток.

– Что поделаешь, стареющих мужчин обычно тянет к юным телам со слабым умишком.
– Пробормотал Анунд.

Что ж, остроумным ее жених тоже был. А вот добрым - нет.