По телу горячей волной прокатился гнев. Если какой-то из юнцов напоил дочку Хорфагеров и потащил ее в кусты, он сам разберется с ним, не дожидаясь отца Фрейи.

– Добрый вечер, Фенрир, - подошедший парень улыбался по все тридцать два зуба.
– Счастливого Йоля (12).

Это был ее брат, и берсерк разжал спрятанные в карманах кулаки.

– И тебе.

Фрейя замедлила шаг, с удивлением вглядываясь в лицо черного оборотня. Низкий голос звучал спокойно и мягко. В нем не было сиплой хрипоты и грубости, словно с ними сейчас заговорил не самый страшный в Свитьоде убийца, а один из гостей отца.

Проходя мимо Фенрира очень близко, почти вплотную, она снова посмотрела на него и удивилась еще одному открытию. Правая, не обезображенная половина его лица была по-настоящему красивой. Чеканный профиль, как с романской монеты - то ли бог, то ли герой.

– Счастливого Йоля, - сказала она и опустила голову.

Они успели отойти на несколько шагов, когда сзади снова раздался тот же низкий голос:

– Орвар.

Брат оглянулся и остановился. Он ждал.

– Говорят, хороший знак, если хевдинг (13) встретит Йоль со своим свейтингом (14).

Фрейя напряженно прислушивалась, но больше со стороны огромной фигуры, замершей около ствола ясеня, не донеслось ни звука.

– Я тебя услышал, Фенрир.
– Сказал брат.

До конца вечера он был молчалив и задумчив.

*

Многие из гостей уже направлялись к машинам, но жертвенная чаша еще стояла на столе. Годи медлил унести ее, потому что вёльва упорно не желала покидать свое кресло.

Словно ждет кого-то, подумал Фенрир. Ну, раз так, то и он обратится к богам. Эта неожиданная мысль удивила его самого. До сих пор, как бы ни поворачивалась жизнь, он был уверен, что разберется в ней сам. Зато никому не будет должен - ни богам, ни Стае.

Но сегодня он пожелал невозможного. Того, что не мог заслужить никакой службой.

– Девушку, - сказал он, когда первая капля разбилась о поверхность черной жидкости, наполнявшей чашу почти до краев.
– Белую, как снег, румяную, как кровь.

– Уверен?

Прямо на него смотрели круглые черные глаза на покрытом морщинами лице. Фенрир, не мигая, смотрел в ответ. И молчал. Если вёльва захочет сказать что-нибудь, ее следует выслушать в молчании.

– Ну, что ж, попробуй. Только сначала найди себя самого. Стань целым, тогда тебе будет что разделить со своей женщиной.

Вот и все. Старуха встала и, тяжело опираясь на посох, поковыляла в сторону храмового холма. Годи подхватил со стола чашу и, стараясь не расплескать, поспешил за ней.

В кармане пиджака глухо загудел телефон. А вот и Бьярн.

– Собираемся на пятом километре после поворота на Эребру.

Клик.

(8) Халлинг - народный танец

(9) Даркнет - "Темная паутина" - частные, публично недоступные интернет сети

(10) Цитата из "Пророчества Сигрдривы", см. "Старшая Эдда".

(11) Свинфилкинги и ульфхеттары - воины "кабаны" и "волки"

(12) Йоль - праздник зимнего солнцестояния

(13) Хевдинг - военный вождь

(14) Свейтинг - военный отряд

ГЛАВА 4

Фрейя не сразу поняла, что на заднее сиденье отцовского Рендж Ровера рядом с ней сел не Орвар. Она удивленно округлила глаза, но Греттир Валлин, один из воспитанников ее отца, улыбнулся и поднес палец к губам. Самое странное, что и одет он был в куртку брата. Любой, кто увидел бы его со спины, не заподозрил бы подмены.

– Пап, что происходит?
– Тихо спросила она, наклонившись к сиденью водителя.

– Ничего страшного, просто мера предосторожности.

Отец выглядел спокойным и невозмутимым, как всегда, а вот мама казалась слишком бледной. Но держалась она, как и подобает жене Хорфагера - с достоинством.

– Подожди немного, Фрейя. Дома папа все объяснит.

Девушка оглянулась и посмотрела на едущую следом машину с телохранителями. Наверное, впервые в жизни она была рада их присутствию.

До дома они не доехали. От тревожных мыслей ее отвлек внезапный визг тормозов. Какая-то машина резко перестроилась с левой полосы и перегородила путь. Тут же за задним стеклом зажглись ослепительно белые фары дальнего света, послышались голоса, и обе двери слева распахнулись.

Чьи-то руки выдернули наружу отца и Греттира.

– Этих давай назад. Орм, ты за руль. Головой за баб отвечаешь.

– Папа!

– Прости, дочка...

Фрейя судорожно пыталась нащупать под шубкой свой нож, но дрожащие пальцы не слушались. Она прижалась спиной к дверце и приготовилась отбиваться ногами, но рядом с ней никто не сел.