Меня поддержали почти все, кроме недовольно поджавшего губы директора, которого звали Рахматулла Олимович, и ещё нескольких человек, возмущавшихся ранее из-за пайков. На собрании приняли решение создать оранжерею. Тут же приступили к осуществлению задуманного. Взяв некоторое количество сена, и смешав с навозом, которого оказалось в избытке в первый же день, мы получили некий субстрат. Заложили его в найденные на складе ящики и мешки, и посадили весь оказавшийся среди продуктов проросший картофель.

В сумках, собранных женой, оказался ноутбук, за что я был ей безмерно благодарен. Среди файлов нашлась информация о выращивании растений при искусственном свете, в частности – преимущество светодиодного освещения, необходимость красного и синего спектра, и, периодически – ультрафиолета. Мы сразу установили над посадками люминесцентные лампы, которые были во всех помещениях убежища. Ультрафиолетовые оказались в достаточном количестве на складе, для замены перегоревших в камере санитарной обработки. А двое умельцев сели паять красно-синие светильники, используя диоды с некоторых плат, что вызвало крайнее негодование нашего дорогого завхоза.

Помимо прочего вместе с продуктами мне повезло кинуть в сумку мешочек с семенами амаранта, которые я выращивал в прошлом, увлекшись мечтами стать фермером. К слову, отсюда и наличие огромного количества информации по сельскому хозяйству в ноутбуке. Кто бы мог подумать, что мои мечты сбудутся таким странным образом. Так вот, эти семена сорта Гигант мы посеяли в нашей «оранжерее», сделав подобие почвы из навоза и песка, который был найден в больших мешках возле пожарного щита на одном из складов. Амарант должен был стать кормом для загнанных добросердечными парнями козы с козлёнком, молодого козла и четырех овец с барашком, а также дать нам новые семена, пригодные в пищу как людям, так и десятку цыплят, оказавшихся у одной из пассажирок автобуса. Для полива приспособили воду из скважины, поначалу она шла с песком, и нужно было дать поработать насосу несколько суток, чтобы можно было пить. Все работали по шестнадцать часов в сутки, стараясь сделать всё для выживания. И всё-таки запасов было мало, только на месяц. Нужно было идти на поверхность.

Первая трудность, с которой мы столкнулись, планируя выход наверх, заключалась в полном незнании действия системы санитарной обработки. А ведь тем, кто выйдет наружу, предстояло вернуться назад (если ничего не случится, о чем думать совершенно не хотелось). Второе – у нас не было оружия, кроме кухонных ножей. Впрочем, этот вопрос быстро был решен благодаря двум работникам нашей мастерской, которым в день, когда на Ташкент обрушились бомбы, до дома было слишком далеко. Они ограничились звонком родным, которые, к счастью, жили возле Чкаловской станции метро, в Шумиловском городке. Далее, как выяснилось, эти двое охламонов от нечего делать взялись перетаскивать доспехи, мечи, алебарды и прочую экипировку с инструментами в бомбоубежище. Всё это они сложили в одном из углов складских помещений и благополучно забыли до того дня, когда возник вопрос о вооружении. Теперь же нужно было только заточить клинки и топоры. Среди готовых изделий нашлась пара луков и арбалет, что обеспечило нас и стрелковым оружием, хотя стрел и болтов было очень мало.

Что же касается санитарной обработки, здесь нам неожиданно помог Рахматулла Олимович. Этот типичный чиновник постоянно изучал все инструкции и предписания, в том числе и касающиеся гражданской обороны, вследствие чего вызубрил их почти наизусть. Он начал нам перечислять с крайне нудным лекторским тоном все действия по зарядке дезинфицирующих веществ в картриджи и резервуары для первичной и вторичной очистки, деактивации и дегазации, причем сам явно не понимал практически ничего, о чём говорил. На складе был запас перечисленных реактивов и препаратов, и в итоге камера санитарной обработки вскоре была готова к первому, пробному пуску. Испытания показали, что всё функционирует. Осталось снарядить участников экспедиции.

В первый поиск вызвались пять человек, уже знакомых с защитными костюмами, в числе которых был и я. После небольшого совещания в тесном кругу, мы решили максимально обезопасить себя от возможных неожиданностей. Натянув ОЗК, каждый из нас надел сверху специальную стеганую одежду, использующуюся для смягчения ударов в спортивном историческом фехтовании, а затем – комплект доспехов, изготовленных нами ранее. Полных латных было всего два, остальным достались пластинчатые. Бригантины, то есть, броню, у которой пластины приклёпаны с изнаночной стороны, решили не использовать, чтобы проще было по возвращении дезинфицировать доспехи.

Поверх противогазов на головы опустились прочные стальные шлемы с мягким подбоем, все без исключения с забралами, полностью закрытые. Было ужасно жарко и душно, пот выступил сразу, заливая всё тело и пропитывая одежду, но деваться было некуда, лучше перетерпеть, чем умереть. Двое вооружились алебардами, еще пара бойцов помимо мечей взяли луки, я же в дополнение к своему двухстороннему топору прихватил арбалет. С Алесей мы уже попрощались, что сопровождалось её слезами наряду с требованиями обязательно вернуться, и моими клятвенными уверениями быть крайне осторожным.

Стоя перед внутренней дверью тамбура, я оглядел отчаянно потеющую команду. Рядом топтались, приноравливаясь к неуклюжей экипировке, Костя и Матвей, оба чуть ниже меня, они удерживали круглые щиты на левых предплечьях, слегка согнув руки. Мечи в ножнах, луки наготове у каждого в «щитовой» руке, стрелы в колчане на поясе. Я арбалет сжимал в правой, заткнув секиру за ремень. Бахром и Арсен замерли сзади, с алебардами Перед нами распахнули гермодверь, мы тяжёлым размеренным шагом двинулись вперед, тяжелая створка тихо отрезала нас от убежища, и у меня начался мандраж. Но деваться уже некуда, нам нужны продукты, и цель поиска – магазин в пятистах метрах. Снаружи, возле ворот, осталась тележка-платформа, на которой возили сено, с её помощью, выполнив несколько ходок, мы сможем обеспечить себя провизией как минимум на полгода. Кроме того, нам нужна кузница, которую было решено хоть частично переместить вниз.