Вопросы, тяжелые вопросы без ответов... Докопаться бы до истока, понять, откуда растут ноги у этого неожиданного разворота... Без этого понимания Сергей Викторович ощущал себя на профессиональном поприще инвалидом.

И ведь это "что-то" прорезалось совсем недавно: еще полгода назад самой острой темой была вызванная ухудшением состояния Ильича атака "днепропетровских" на Андропова, протекавшая, по внешним признакам, вполне успешно. Сейчас вспоминать об этом, право, неудобно: по сравнению с сегодняшними движениями политических сил, то были игры лилипутов в песочнице.

Сергея Викторович с удовольствием бы пообщался приватно с кем-нибудь столь же умным и информированным, но в институте об этом говорить не хотелось ну вот совсем, а контакты со Старой площади уходили от скользких тем, лишь только они обозначались на горизонте.

Оттого он с такой радостью ухватился за возможность вывезти на пикник старину Дика: быть может, там знают больше?

И, в конце концов, с кем, как не с Диком, можно еще поговорить откровенно о возникшей профессиональной проблеме? Да у них знакомство глубиною в два десятка лет, аккурат с того самого фестиваля. Да не просто знакомство - дружба семьями и длинная история взаимной помощи: они росли, опираясь друг на друга.

Сначала Дик взял на себя хлопоты по устройству тогда еще возмутительно молодого Сергея на год в Историческую школу Института Перспективных исследований, и это была совсем не элементарная задача, даже в рамках официально утвержденной программы. А затем взвалил на себя ненавязчивое шефство над русским стажером: помог разобраться с библиотекой, посодействовал с поисками жилья, да и вообще существенно облегчил врастание в незнакомое культурное пространство. Что там говорить - первые недели Сергей вообще жил у Дика в Вест Виндзоре.

Зато потом, спустя несколько лет, уже Сергей Викторович серьезно поучаствовал в подготовке книги Дика. Томик под названием "Русские нашими глазами, мы - глазами русских", наполненный благожелательными мыслями о сотрудничестве с СССР, был замечен на Старой площади, и политолог из Принстона стал для Международного отдела ЦК "персона грата" и "прогрессивным молодым ученым". А в конце 1968, после Чехословакии, Дик согласился взаимодействовать с администрацией США и выполнять поручения, связанные с контактами в СССР. Вот и на этот семинар он приехал по персональному приглашению со Старой площади.

Сергей Викторович, приставив ладонь козырьком, посмотрел направо, вдоль берега: туда с час назад, возбужденно обсуждая привезенные канадские блесны, удалились Саша с Диком. Сейчас они возвращались с мыса, и, судя по всему, пустые.

Вообще-то места здесь заповедные, и среди огромных, полутораметрового диаметра пней затопленного леса обитают окуни легендарных размеров. Они не спеша, с достоинством топят поплавок, а потом могуче упираются на крючке. Но вот на чужеземные блесны, оказывается, не идут.

С реки порывами налетал майский ветерок, попахивало свежестью, пусть и пополам с запахом тины, застоявшейся в каком-то речном закутке. Не слишком умело поставленная палатка похлопывала на свежем ветру, несколько нарушая идиллию.

– Да, под таким углом зрения тема становится интереснее, - очередной порыв донес Сашины слова, и Сергей Викторович подивился: "Надо же, все никак наспориться не могут".
– Да и вообще... Это очень полезно - оценить именно в процессе, пока не закаменело. И сравнить с аналогичным взаимодействием в вашем блоке...

Саша был очевидно возбужден и озабочен. Вышагивавший с ним американец был серьезен - тема, судя по всему, захватила и его.

– Да, - сказал Дик, прислоняя спиннинг к дереву, - это действительно будет интересно. Процесс взаимодействия лидеров содружества в неординарной ситуации... Особенно после февральского совещания в Будапеште...

Тут Сергей Викторович невольно покривился - тоскливо было тогда в Будапеште, что ни говори. Он был там накоротке, зато потом и переговорил, и прочел немало. Там вышло умеренно скандалов - в основном из-за кубинцев и румын, зато случилось очень, очень много личных обид.

– Но и у нас дела идут не так гладко, как вам кажется со стороны, - продолжил тем временем Дик, - полно нелепостей и точно такой же бюрократии, и протекций, свои подводные течения, борьба группировок... Вот, кстати, Сергей, Саша, можно и это обсудить...

Он присел на раскладной стул и потянулся за цветастым термосом. В граненный стакан полился, паря, хорошо заваренный чай с коньяком.

Термос был с яркими, китайского образца времен "вечной дружбы", рисунками. А может, "сосуд счастья" действительно был оттуда. Сергей Викторович уж и сам не помнил откуда у него этот термос. Кажется, подарил кто-то на новоселье - хотя подарок именно для новосела немного странный. Но он неизменно выбирался на природу именно с этим "сосудом". А его друзья и знакомые, как свои, так и забугорные, рассматривали пристрастие к пустяковой вещице благожелательно: как милую причуду известного (пусть и в узких кругах), умного и знающего человека.