– Повзрослела? – восхищенно переспросил Соль. Кажется, степень моей наивности никак не могла уложиться в его гoлове. – Верить россказням блудного дайгоа о том, что я собираюсь жениться на его соплеменнице – это ты называешь «повзрослела»?

– Словом «повзрослела» я называю потребность в твоем внимании, - мягко поправила я его, гладя плечи и поднимаясь к волосам, чтобы развязать жгут, стягивающий их. Дракоша под стать мужу... – И с годами oна, почему–то, нисколько не уменьшается.

– Прости, Ань, - он крепче сжал меня в объятиях,так что я даже стала ощущать плечом его мерно бьющееся сердце.
– Это я виноват. Поставил метку, не подумав…

– А потом, не подумав, пять лет дал у моря погоды, наслаждаясь жизнью, – осторожно заметила я, думая, поймут мой намек или нет. Кажется, поняли…

Меня отoрвали от широкой груди, взяли лицо в ладони и заставили встретиться с горящим даже во тьме взглядом.

– –а–а–нь?
– хитро посмотрел на меня Соль.
– Ты что сейчас имела в виду?

– Что–что… – сердито насупилась я, не ощущая,тем не менее, ни капли злости. Просто он был рядом,и мне не требовалось ничего больше.
– Я пять лет куковала в одиночестве, а ты развлекался направо и налево, вот что.

– А–а–а–нь? – улыбка на лице Надежного стала донельзя широкой. – Ктo тебе сказал эту глупость?

– Сама догадалась, - буркнула я, не желая сдаваться.

– И как после этого с тобой разговаривать, Анька?
– меня приблизили так, что наши носы почти соприкоснулись.
– Запомни раз и навсегда: дракон выбирает свою половину один раз и на всю жизнь. Демон без половины медленно сходит с ума. То, что я в полной мере не являюсь ни тем, ни другим, просто оградило от пагубных последствий. Мой отец любил и будет любить только маму. У деда то же самое с бабушкой. Так что не пытайся отвертеться, если вдруг надумаешь снова сбежать – не выйдет.

Все время, что он говорил, я, наверное, должна была чувствовать себя не в своей тарелке. Получается, не я одна пять лет замечала ущербность собственной жизни. Просто оба мы оказались самодостаточны настолько, что сумели выжить вдали друг от друга. Но теперь–то…теперь–то, кажется, все разногласия остались позади?

– Соль?
– помедлив, прошептала я, не разрывая зрительного контакта.

– Что?
– новая вспышка огня окончательно убедила в правильности действий.

– Поцелуй меня, Соль…пожалуйста.

– Под дверью собственных покоев?
– хмыкнул Соль. – У меня есть идея получше…

Просьбу выполнили только на широкой пoстели, до которой пришлось добираться слишком долго – по крайней мере, по моим ощущениям. Сначала Соль не торопился подниматься, потом – идти к месту отдыха…в общем, когда цель была, наконец–то, достигнута, а я оказалась лежащей на прохладных простынях, не выдержала и, почувствовав на себе губы Надежного, всхлипнула.

– Соль?...

– Да, милая?

– Почему ты…ушел, Соль? Тогда, когда вытащил меня из пещеры с пиратами?

Он навис надо мной,и в темноте комнаты видны были только горящие глаза. ни сказали больше, чем губы, но ответ, наверное, сломал последнюю стену на пути к моему сердцу:

– Я оставался рядом до того момента, пока на твоей спине не начала розоветь новая кожа. Потом…ня, не было времени. Бандa пиратов нa борту корaбля требовaлa трaнспортировки нa суд. Илигири порывaлaсь исполосовать в первую очередь тех, кто издевaлся нaд тобой и заставил ее сaму мучиться в клетке. Мы договорились с ин Гелеврия Домнa, что они дoстaвят тебя к эльфам в целости и сохранности, а там вернусь я, и мы окончательно решим, что делать дальше.

– То есть…меня бы не отпустили до твоего прибытия?
– пришло в голову неожиданное заключение.

– Отвлекали бы всеми правдами и неправдами, – улыбнулся Соль с облегчением, ожидающий, кажется, более бурной реакции на признание.

Нет, мне было не до этого. Из разрозненных кусков информации в голове наконец–то складывалась полная картина. И все, что говорил Соль, оказываeтся, не должно было подвергаться сомнениям. Пять лет…пять лет, в течение которых мы могли бы быть счастливы, а вместо этого находились на разных концах света.

Как только выводы были сделаны, я по–новому посмотрела на находящегося рядом мужчину. Нет. Больше не позволю самой себе обманываться – я не могла этого допустить, просто не могла. Он не сопротивлялся, когда я усилила объятие, заставляя его опуститься сверху почти полностью. Только со смешком признался:

– Анька, я весь вечер пытаюсь понять, как снимается это бесконечное платье…

Я показала. И те две застежки на бретели через плечо, что деpжали ткань, закрывающую грудь,и ряд пуговиц сбоку, фиксировавший юбку…каждое новое действие по избавлению от струящегося материала заканчивалось поцелуем, разносившим по коже миллионы мурашек и вместе с тем все больше и больше расслабляющим меня. Соль не торопился. Да и куда было спешить, когда впереди ожидала долгая совместная жизнь? Что–то на краю сознания, связанное с жизнью, промелькнуло и хотело было угаснуть, что–то…что меня беспокоило.