— И вновь мисс Куиллс демонстрирует свое недюжинное остроумие, — ответила мисс Стирлинг. — Не знаю, помните ли вы, но в Ливерпуле нас ожидает трансатлантический лайнер от «Уайт Стар Лайн»[1], который доставит нас в Нью-Йорк. Возможно, вы не придаете особого значения своему внешнему виду, но, все же, речь идет об одном их самых роскошных лайнеров…

— Вы правы, я не придаю этому особого значения, — парировала Вероника. — И не считаю, что для того, чтобы произвести хорошее впечатление, необходимо запихивать все содержимое гардероба в полдюжины чемоданов. Не беспокойтесь, я сама отнесу свои вещи, — сказала она подоспевшему носильщику. — Тетрадь и пара рисунков весят немного, а это все, что мне необходимо взять с собой.

Она вскочила в вагон, гордо задрав подбородок. Мисс Стирлинг вздохнула, жестом приказала носильщику заняться ее багажом и вошла следом за Вероникой. Александр, заметив, что Оливер и Эйлиш слегка отстали, решил последовать за дамами, чтобы пара могла побыть немного наедине.

Паровозная труба начала плеваться дымом, и перрон вдруг заполнился таким количеством пассажиров, что через окно вагона с трудом можно было разглядеть молодую пару. Было видно, как они держат друг друга в объятиях, равнодушные к нарастающему бурлению толпы. Затем Оливер, тихо сказав что-то, поцеловал напоследок Эйлиш.

— Сделай одолжение, не превращай все это в театр, — буркнула Вероника, увидев, как Оливер встал на колени и поцеловал обтянутый розовой тканью живот жены. Эйлиш рассмеялась, изо всех сил сдерживая слёзы. — Думаю, мне пойдет на пользу убрать с глаз долой на пару недель всю эту возвышенную любовь.

— Дай ты им попрощаться, Вероника, — одернул ее дядя. Минуту спустя Оливер присоединился к ним в купе. Он оставил свой багаж на решетке над их головами, пытаясь, как и Эйлиш, скрыть покрасневшие глаза. — Не изводи себя так, Оливер, — попытался успокоить его Александр. — Оглянуться не успеешь, как вернешься домой, а эта разлука сделает вашу встречу еще слаще.

— О нет, только не это! — ужаснулась Вероника. — Не думаю, что смогу это вынести!

Оливер через силу улыбнулся, не переставая смотреть на Эйлиш через окно. Вскоре поезд тронулся и начал отдаляться от платформы. Девушка какое-то время следовала за ним, пока поезд не набрал скорость, за которой она уже не могла поспеть и все, что Эйлиш могла сделать, это помахать вслед. Только тогда Оливер, наконец, позволил себе рухнуть на сиденье рядом с мисс Стирлинг и облокотиться на спинку. Девушка ласково сжала ему ладонь облаченными в черное кружево пальцами.

— Профессор Куиллс прав, мистер Сандерс. Месяц пролетит очень быстро, а то, что ждет нас в Ванделёре, наверняка разгонит вашу тоску. История «Персефоны» обещает быть столь же захватывающей, сколько и любой из написанных вами рассказов.

— Рад, что Вы затронули эту тему, — сказал Александр. Теперь, раз уж мы, все-таки, в пути, и у нас почти не осталось возможности повернуть назад, не могли бы Вы рассказать нам правду.

— Рассказать вам правду? — удивилась мисс Стирлинг, выпуская руку Оливера.

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Ни за что не поверю, что пара каких-то слухов о призрачном силуэте, бороздящем воды Миссисипи настолько привлекли внимание вашего патрона, что он решил оплатить подобную экспедицию. Должно быть что-то еще, вызвавшее его интерес. Что-то, что Вы скрывали от нас все это время.

К удивлению Оливера и Вероники, мисс Стирлинг тихо рассмеялась.

— Вы один из самых проницательных мужчин, которых я когда-либо знала, профессор Куиллс. Разумеется, есть кое-что еще, но уверяю Вас, я скрыла это вовсе не потому, что не доверяю Вам. Просто мне не хотелось волновать миссис Сандерс, учитывая ее положение. Было бы жестоко по отношению к ней рассказывать, что именно нас может ожидать в Ванделёре.

— Вы любите набивать себе цену, верно? — высказалась Вероника. — К чему все это? Зачем Вам нужно, чтобы мы думали, что эта экспедиция опасна?

— Потому, что она действительно опасна, мисс Куиллс. Для всех заинтересованных лиц.

Все трое молчали, пока мисс Стирлинг снимала кружевные перчатки. Когда она заговорила вновь, тон голоса был гораздо сдержаннее, чем прежде.

— Несколько недель назад умер один человек. Молодой житель Ванделёра, совсем рядом с местом, где пошла ко дну «Персефона». Его звали Джон Ривз и, насколько мне известно, обстоятельства его смерти до сих пор не ясны.

— Но какое отношение все это имеет к «Персефоне»? — спросил Александр. — Что, каждый раз, когда кто-то умирает в Ванделёре, это обязательно должно быть связано с затонувшим кораблем просто потому, что смерть произошла у реки? В этом нет никакого смысла.

— Есть вероятность, что Джон Ривз сделал нечто, рассердившее экипаж «Персефоны». Никто из находившихся на борту солдат не обрел покоя, — мисс Стирлинг смотрела на мелькавшие в окне домики. — Похоже, Ривз слишком близко подобрался к останкам, покоящимся на дне Миссисипи. За день до смерти, он вместе с друзьями нырял в зоне потопления, к которой никто не осмеливался приближаться, кроме следующих к Новому Орлеану пароходов. Парень был найден мертвым в своей хижине с таким ужасом на лице, что это произвело впечатление даже на видавших виды полицейских, которые приехали, чтобы заняться телом. Не было ни следов крови, ни каких-либо других намеков, указывающих что же там произошло. Неизвестно также зачем он вообще полез к кораблю, впрочем, вполне возможно, что это всего лишь юношеское любопытство, которое плохо закончилось.