Чарли показалось, что капитан снова что-то прокричал, но на этот раз он ничего не расслышал. Водной стихии оказалось мало снести все с поверхности корабля, она решила пробраться в корпус, и теперь из внутренностей брига раздавался ни с чем не сравнимый рокот воды, который недвусмысленно заявлял о происходящем. Этот звук приговаривал к смерти, и все об этом знали.

Смит был прав — преисподняя нараспашку открыла перед ними свои врата.

————

[1] Полуют — возвышенная часть кормовой оконечности корабля или дополнительная палуба над ютом.

[2] тоже самое что и Такелаж (нидерл. takelage (от takel — оснастка)) — общее название всех снастей на судне или вооружение отдельной мачты или рангоутного дерева, употребляемое для крепления рангоута и управления им и парусами. Такелаж разделяется на стоячий и бегучий. Стоячий такелаж служит для удержания рангоутных частей в надлежащем положении, бегучий — для постановки, уборки парусов, управления ими, изменения направления отдельных частей рангоута.

[3] Штирборт (нидерл. sturboord, англ. steerboard, позднее — англ. starboard) — правый по ходу движения борт судна. Эквивалентное название для левого борта — бакборт. Штирборт ночью обозначается зелёным навигационным огнём, а бакборт красным.

[4] Фок-мачта — первая, считая от носа к корме, мачта на судне с двумя или более мачтами.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Дом орхидей

Глава 1

Александр Куиллс не раз слышал о том, что история всегда повторяется, но до сих пор верил в судьбу не больше, чем любой почти сорокалетний мужчина верит в волшебные сказки. Он был ученым и всегда придерживался научных фактов; в его уме не было места для суеверий, и когда он начинал исследование какого-нибудь сверхъестественного феномена, то делал это наиболее прагматичным способом. Случайности для него были лишь некими совпадениями, не стоящими внимания… Во всяком случае, он так считал до того момента, как, вернувшись домой, в Оксфорд, он снова не увидел письмо от незнакомца, которое перевернуло с ног на голову не только его вселенную, но и всех окружающих его людей.

Стоял солнечный майский день и в Кодуэллс Касл царил удивительный покой, учитывая количество народу, жившего под его крышей. Племянница Александра, Вероника, добыла билеты в театр и увела с собой Оливера Сандерса и его жену Эйлиш, друзей семьи, которые вот уже два года жили в доме Куиллсов. В доме слышался лишь голос экономки, сплетничающей в комнатах для прислуги с новой кухаркой Мод. «Поверить не могу, что в кои-то веки мое королевство полностью в моем распоряжении, — довольно вздохнув, подумал Александр. Он снял шляпу и провел руками по слегка тронутым сединой светло-каштановым волосам. — Наверняка, вскоре здесь снова будет настоящий курятник, так что стоит насладиться мгновениями покоя».

Насвистывая оперную арию, он направился в гостиную на первом этаже, чтобы немного выпить и расслабиться. Комната с огромными окнами, выходящими на реку Исис[1], теперь казалась гораздо меньше из-за стоявшей в углу арфы Эйлиш. Рядом с ней Александр поставил на лакированный столик граммофон, который ему подарили Оливер и Эйлиш на прошлое Рождество. Он немного поискал среди пластинок, взял недавно приобретенную запись «Летучего голландца»[2] в исполнении Берлинской филармонии и приготовился получать удовольствие.

Он обожал Вагнера[3] почти так же, как и его жена Беатрис. С течением времени он так и не смог смириться с болью от ее утраты пять лет назад, но Александр привык с этим жить. Теперь эта грусть стала словно неотъемлемой частью его существования, как, например, дыхание. Он собрался взять ближайшую к нему бутылку бренди, но увидел на столе гору писем, оставленную экономкой. Все они были адресованы редакции «Сонных шпилей», посвященной новым наукам газеты, которую он издавал вместе с друзьями Оливером и Лайнелом.

Вскрывая конверт, он с улыбкой вспомнил, как безобидное на первый взгляд послание, подписанной Лизой Спиллэйн, привело их на ирландское побережье. Никто даже представить себе не мог, как изменит их жизни поездка в небольшое поселение Киркёрлинг для расследования смерти, связанной с обитавшей в местном замке банши. Особенно это коснулось Оливера, который вернулся в Оксфорд с супругой и новым сюжетом. Тем не менее, на этот раз Александр не находил в своей корреспонденции ничего похожего на ирландскую историю, пока не вскрыл маленький конверт с Эдинбургскими марками, привлекший внимание своим потрепанным видом. А вот что его действительно удивило, так это не содержимое письма, а высокомерный тон, в котором оно было написано.

Среда, 27 мая 1905 год

Редакции «Сонных шпилей»:

«Обращаюсь к вам с предложением, которое, как я убежден, вас заинтересует, учитывая, направленность ваших публикаций последние годы. Я ваш преданный читатель, особо интересующийся описаниями спиритических сеансов и статьями, посвященными последним открытиям в область новых наук. Профессионализм, с которым вы доводите до конца все свои расследования, заставил меня понять, что сколько бы я не искал, не найду никого более подходящего, кто мог бы заняться неким интересующим меня делом, которое, уж простите мою дерзость, станет и для «Сонных шпилей» настоящей находкой, потому что целиком и полностью отвечает темам, освещаемым на страницах вашего издания.