Сванлауг подошла к наполовину занесенному песком столбу, в котором было несколько овальных отверстий, и осторожно прикоснулась к шероховатому камню. Острый песок, вплетенный в ветер, давно стер с него все письмена. Те, что еще оставались, понять было невозможно, так как древнего языка никто не знал. Нойрин было интересно, каковы были эти прежние боги, почему их вытеснили Девять Матерей, и кто придет на смену им самим. Сквозь вырезанный в камне овал она посмотрела вдаль, и на горизонте увидела размытое очертание. С каждым мгновением оно, легко скользя по небу, стремительно приближалось.

– Рух, - произнес Орм.

Сванлауг отступила на несколько шагов и вскочила на коня. Орм тоже поднялся в седло, Рух все приближалась, ее огромные крылья закрыли солнце, уронив на пески густую тень. Конь Сванлауг испугался, но ей удалось успокоить его заклинанием.

– Уходим, - крикнул Орм, когда Рух, чьи могучие крылья гнали жаркий воздух и поднимали облака песка и пыли, казалось, собралась напасть на всадников.

Орм и Сванлауг горячили коней и успели отъехать далеко. Они услышали протяжный крик Рух, а, когда все стихло, поехали шагом.

– Неужели мы возвращаемся в Гафастан?
– спросила Сванлауг.

Орм кивнул.

– Рух слишком опасна.

– Если она наш Дух-Покровитель, нас она не тронет.

– Я бы не стал рисковать.

– Орм, - Сванлауг не хотела сдаваться, - давай зайдем с другой стороны и хотя бы посмотрим.

Орм нехотя согласился.

Но на прежнем месте Рух они не нашли.

– Да что же это такое?
– в сердцах воскликнула Сванлауг.

Орм неслышно усмехнулся и указал в другую сторону: высокие пальмы, едва тревожимые ветром, виднелись невдалеке.

– Оазис, - молвил Орм.
– Я уверен, что тот самый.

Когда они оказались под сенью высоких пальм, Орм настороженно осмотрелся: оазис был тот же и так же сориентирован по сторонам света. В середине его звенел ручей, образовывавший глубокую запруду, в которой на этот раз было пусто. Не нашел он и слоновьего скелета в кустах; вместо него на самом краю оазиса, почти не скрытые редеющей травой, белели останки крупного ватусси.

Сванлауг бродила по зарослям, разглядывала цветы и словно что-то искала. Орм бросил на нее короткий взгляд, затем посмотрел в небо, чувствуя, как его наполняет прежняя легкость и сознание нескончаемой силы. Едва заметно улыбнувшись, он обратился в ворона и взмыл в воздух. Сванлауг, заметившая это, не сдержала восторженного возгласа. Орм на лету обратился человеком и очутился перед нойрин.

– Попробуй и ты, - сказал Орм, взяв Сванлауг за руку.
– Если здесь наша сущность свободна, быть может, теперь она сохранится.

Сванлауг, чуть дрожа от волнения, развела руки в стороны и в следующее мгновение сменила человеческое обличие на птичье. Но стоило ей оказаться за пределами оазиса, как силы оставили ее, Суть сложила крылья, запуталась в прежних цепях, и нойрин упала на песок. Ни пера, ни мысли, ни чувства прежней Силы она не могла найти в себе. "Не сон ли это, не моя ли фантазия?" - подумала Сванлауг и обернулась. На ветке миндального дерева, что росло подле колючей акации, сидел ворон. Он выразительно посмотрел на нойрин, которая, понурив голову, побрела обратно.

– Орм, - сказала она обращенному, - это...

Но так и не нашла слов.

Орм слетел с дерева и приземлился снова человеком.

– Пойдем, - молвил он.

Сванлауг покорно проследовала за нойром, который привел ее к запруде. Сванлауг опустилась на колени и прикоснулась к воде. В травах запуталось большое пестрое перо. Сванлауг тут же вытащила его и показала Орму.

– Да, я знаю, видел. В прошлый раз здесь лежало какое-то существо, не человек, не Рух - в общем, я так и не знаю. Быть может, оно все еще здесь.

– Я не чувствую ничьего присутствия, - Сванлауг сдвинула брови.

– Если это Дух, он может по своей воле от нас скрыться, даже находясь... хотя бы прямо за нами.

Сванлауг резко обернулась, но никого не увидела. Орм рассмеялся.

– Слушай, Орм, - она невольно улыбнулась, но тяжелые мысли скоро погасили ее улыбку, - нам стоит, наверное, рассказать об этом кому-то еще.

Орм покачал головой.

– Подумай сам, что мы с этим оазисом? Ничто. Только здесь мы можем обращаться, но не можем ничего сделать. Какой смысл в этом? Здесь мы - нойры, не отреченные, но и не истинные, потому что вне оазиса мы снова в цепях. Рух улетит, пропадет рано или поздно, вне зависимости от того, Дух она или нет. Если же мы поведаем о том иным Воронам, Магам, - Гицуру и Мьядвейг, думаю, обязательно, - быть может, мы сможем найти способ вернуть себе наши прежние способности.

– Наверняка мы не ограничимся Старшими Воронами, - ответил Орм.
– Потом придется сказать жрецам, потом еще кому-нибудь и вот - все уже все знают, а мы окружены презрением безродных смертных.

Сванлауг опустила голову и спрятала в рукав перо Рух.

***

Кадор шел по высокому коридору Этксе. Бронзовые светильники давали мало света. Бессмертным этого было достаточно, чтобы ориентироваться, а простые атгибан и смертные Гарваны в эту часть Сердца Гафастана заходили нечасто: в центральных комнатах жили в основном Бессмертные и особо отличившиеся Мастера, обыкновенно чистокровные, и лишь немногие ученики осмеливались тревожить их. Кадор там тоже бывал редко, потому, прежде чем ему удалось найти предназначенный для собраний Зал Пяти Углов, он успел заблудиться, невольно потревожить жен каких-то Гарванов, которые и подсказали ему, в какую сторону идти.