***

– Как я ненавижу все это, - процедил Кадор, проходя в комнату.

– Разве у Гарванов есть чувства?
– засмеялась женщина и коснулась рукой золотого торквеса.

– Да, Зэрмелис, есть, представь себе, - Гарван сдернул край тагельмуста и опустился на усеянный подушками ковер.

– Да я знаю, - грустно улыбнулась она в ответ.
– Знаешь кто был у меня в доме сегодня ночью?

Кадор покачал головой.

– Ваша правящая нойрин и ее любовник, что ходит стражем при караванах.

– И давно?
– нахмурился Кадор.

– Как только его караван приходит - они тут же бегут ко мне. В этот раз особенно задержались.

– О чем говорили - знаешь?

Зэрмелис прикусила губу.

– Я вообще не подслушиваю...

Кадор выразительно посмотрел на жену ювелира.

– Но в этот раз, поскольку я все ждала, когда можно их будет выпроводить, да, я слышала кое-что из их бесед.

– И что же?

Зэрмелис замялась, припоминая, и произнесла:

– Ну, они что-то про Рух там... Нойрин Сванлауг говорила, что это их... как же? Дух Покровитель или что-то такое. В общем, она была далеко не грустна и даже сказала что-то про то, что Гарваны, возможно, смогут вернуть себе свои прежние способности. И даже на Север вернуться. Как-то так.

Кадор поднял брови.

– Теперь я не удивляюсь, почему Сванлауг хотела сперва отправить меня охранять Рух. И почему больше своей просьбы не повторила.

– Что ты ей сказал?

– Я сказал, что могу действовать только по прямому приказу Эмхира, поскольку я все еще его ученик.

– Зря, - Зэрмелис покачала головой.

– Тебе-то какая выгода?
– удивился Кадор.

– Да пусть уже ваши правящие пропадут куда-нибудь. Я больше не верю в эту их справедливость...

Кадору показалось, что смуглое лицо Зэрмелис приобрело сероватый оттенок.

– Они казнили Фриви. А это было...никак нельзя. Хотя он, конечно, был виновен.

– Так где же несправедливость?
– Кадор задумчиво покрутил в пальцах кисточку ближайшей подушки.

Зэрмелис тяжело вздохнула, собираясь с духом.

– Ты же чтишь Матерей Пустыни?

– Превыше всего на свете, - Кадор наклонил голову.

– Мою дочь забрали жрицы Мрок. В этом году Провидица в Гафастане и... но... в общем, - она понизила голос, - это дочь моя и Фриви. И его никак нельзя было казнить, раз уж он отец Провидицы. Но я не могла сказать, иначе бы плохо пришлось всей моей семье. А я все же не думаю, что Старшие Гарваны чтут Матерей Пустыни настолько, что пошли бы против собственных законов.

Она помолчала.

– Нельзя было его казнить.

– Не волнуйся, справедливость будет... Обещаю.

– Не надо ничего делать, Кадор.

Гарван промолчал. Он знал Зэрмелис давно: его мать была сводной сестрой Зэрмелис и женой Гарвана уинвольских кровей, который мнил себя чистокровным. Он был далек от Высоких Гарванов, но это не мешало ему быть столь же тщеславным. Он в итоге возненавидел свою жену за то, что та родила ему не белокожего сына: обвинив ее в измене, он даже довел это дело до Старших Гарванов, которые рассудили не в его пользу, объявив, что это его сын, а сам он нечистокровный. Это решение не сделало последующую жизнь Кадора и его матери легче. Вел отец Кадора себя очень жестоко, вспомнил о том, что был на далёком Фёне патриархат. Вскоре о происходящем узнали Старшие Гарваны и отправили неразумного отреченного служить в Афлетан, где он в первую же вылазку и погиб. Мать Кадора прожила не дольше, и в итоге он остался один. Из жалости или по воле случая, Эмхир взял Кадора в ученики. Но и тут Кадор не нашел ничего из того, что искал. Эмхир многому научил Кадора в обращении с оружием и прочих науках, что могли пригодиться на службе, но Кадор часто бывал среди Старших и Бессмертных, и видел, что в них все еще живо презрение не только к нечистокровным Гарванам и простым атгибан, но и к людям вообще. Теперь же, видя горе Зэрмелис, Кадор окончательно разочаровался в нойрах.

***

Песок летел из-под копыт аргамаков, в воздух густо понималась пыль. Сванлауг в такие моменты всегда вспоминала о том, как еще на Фёне, на своем могучем коне скакала по рыхлому снегу, и как влажные белые комья его разлетались во все стороны, и как храпел конь, проваливаясь глубоко. Когда Сванлауг не была отреченной, конные прогулки были ее любимым развлечением.

– Куда дальше?
– спросила Сванлауг ехавшего рядом Орма.

С мундштука его аргамака капала пена.

Орм молча указал вперед.

– Не вижу там ни тени оазиса.

– Проедем дальше.

Но и дальше оазиса не было. Орм молча хмурился, Сванлауг вопросительно смотрела на спутника. Она знала, что Орм не мог ее обмануть.

Они пустили коней шагом, объехали указанное место кругом, но не нашли ничего, кроме полуразрушенных алтарей старых богов. Сванлауг разочарованно опустила голову.

– Странно, очень странно, - бормотал Орм.
– Я точно помню... Не могло же мне все это привидеться.

– Я верю тебе, Орм. Быть может, Рух улетела? Вместе с нашей последней надеждой.

– Я вообще был удивлен тем, что Рух делает в песках. Пропитания ей в этих землях не так уж много. Близ человеческих оазисов она еще может что-то найти, но не здесь. И никто не жаловался на нее из близлежащих селений.

– Значит, это точно наш Дух-Покровитель, - произнесла Сванлауг, глядя вдаль.

Она спешилась и, ведя коня под уздцы, пошла к древнему святилищу. Таких в пустыне оставалось еще очень много. Они попадались тут и там, особенно на старых караванных путях, недалеко от колодцев и вымерших селений. Но многие колодцы давно высохли, пути были заброшены, да и прежних богов больше никто не вспоминал. Культ Девяти Матерей Пустыни вытеснил старую веру.