Он судорожно вздохнул. Раньше Салбар всегда мечтал стать шахом, занять место брата. Но, когда у того родился сын, первый и единственный из его детей, что выжил, Салбар расстроился, осознав, что править ему самому не суждено. А тут - такая удача - брат и его сын погибают. Несметные богатства, бескрайние земли Западного Царства - все теперь принадлежит ему, Салбару, люди славят его имя и падают перед ним ниц. Одного не учел Салбар: быть шахом значит одолевать свои страхи.

«Как же хорошо было в тени Орива!» - подумал он.

Двери зала скрипнули. Салбар невольно вздрогнул, но увидел одну из своих жен.

– Что ты здесь делаешь? Почему опять ходишь по дворцу без моего разрешения? Я прикажу высечь тебя за непослушание.

Разда лишь улыбнулась в ответ и приятным голосом произнесла:

– Любимейший супруг, я пришла просить, чтобы ты мне позволил съездить в Тенмунд. Я хочу навестить Изумрудную Атгю.

– Можешь ехать куда хочешь, - отмахнулся шах.
– Только пусть с тобой едет кто-то из евнухов.

– Конечно, мой господин, - Разда поклонилась и собралась уходить.

– Стой, - окликнул ее шах.
– Ты же выросла в Гафастане, наверняка знаешь, что собой представляют местные Гарваны.

– Знаю, - ответила Разда, разглядывая Салбара, - они могут сделать все, что угодно. Но если что-то им кажется неоспоримой волею Тид, они смиряются и отступают.

Она улыбнулась шаху и направилась к выходу из зала. Салбар смотрел ей вслед и, на мгновение забыв о Гарванах, думал:

«А она красива, эта Разда. Неудивительно, что Орив забрал ее из Гафастана, Да...
– он усмехнулся, довольный, что такая драгоценность теперь принадлежит ему; но его радость угасла, как только на ум пришла мысль: - А что если она и есть причина всех бед?»

Он с тревогой посмотрел на двери, за которыми скрылась Разда.

***

Чужаки никогда не попадали за ворота Сердца Гафастана. И лишь однажды привычный порядок был нарушен: десяток воинов в красно-золотых одеждах Западного царства, во главе со всадницей в темно-зеленом бурнусе, улучив момент, ворвались в крепость. Они не нападали ни на кого, лишь растолкали бросившихся к ним караульных, большинство из которых были еще неопытными атгибан, и остановились на небольшой площади перед высоким зданием.

Всадница покрутилась на своем аргамаке, пытаясь понять, с кем из Гарванов заговорить. Тем временем на площади их появлялось все больше, спешно закрывали лица чистокровные, с удивлением смотрели на чужаков атгибан. Слышался звон извлекаемых из ножен сабель.

Из толпы вышел один: лицо его было открыто, хотя, судя по белизне кожи, это был чистокровный Гарван.

– Кто ты?
– обратился он ко всаднице.
– Зачем врываешься в нашу обитель?

Всадница откинула капюшон и ответила:

– Я - Разда, и Гафастан - мой родной город. А кто ты такой?

На наручах Гарвана не было никаких знаков, и невозможно было понять, какого он звания.

– Меня зовут Орм. Я Старший Гарван и по-прежнему требую ответа: по какому праву ты, Разда, шахская жена, врываешься в нашу обитель?

Разда заметила, как Орм едва заметно кивнул стоявшему рядом с ним атгибан. Через мгновение послышалось, как за Раздой и ее воинами закрылись двери Этксе. Разда вздрогнула: только теперь она поняла, сколь неразумен был ее поступок.

– Я могу делать то, что захочу: это мой город и я здесь под защитой шаха, - сказала она, по-прежнему думая о том, что Гарваны, наверное, ее убьют.

– Твоя жизнь сейчас в нашей власти, - ответил Орм.
– Город принадлежит Эмхиру, а не тебе.

Разда засмеялась.

– И где Эмхир?

– Быть может, тебе виднее, - негромко произнес Орм.

– Был Эмхир славнейшим из живых, а теперь славнейшим стал из мертвых, - ответила Разда строками из какой-то поэмы, которую некогда читала ей Изумрудная Атгю, заменив имя героя на имя Эмхира.

Орм изменился в лице. Стоявший рядом с ним атгибан вопросительно посмотрел на нойра, словно бы прося разрешения расправиться с Раздой. Орм не успел ничего ему ответить: послышался вязкий звон колокольчиков, и на площади, сопровождаемая двумя своими прислужницами, появилась Мьядвейг Протравленная. Скользнув по перчаткам, звякнули украшенные камнями и ракушками браслеты, когда Мьядвейг подняла руки, чтобы поправить тагельмуст.

– Погоди Орм, не надо ничего делать, - сказала она нойру.