– Олег.

– Это всё?

– Да.
– Всё остальное не было до конца моим. Мне хватало имени. Большая информационная энтропия лучше способствовала идентификации, но для самоидентификации она мне была не нужна.

Он уточнил также моё семейное положение; как оказалось, в Галактике существовало около двадцати различных форм устоявшихся половых и репродуктивных отношений. Это без учёта видов-гермафродитов, видов практикующих промискуитет и инсектоидов, живших ульями. Один вид размножался почкованием. Несколько спорами, как грибы. Также не везде существовало такое достижение, как равенство полов, что слабо волновало адекватных правозащитников в силу выраженного полового диморфизма таких видов.

Поинтересовался родителями - как фактическими, так и генетическими, поскольку записывались они в отдельные колонки. Причём оных было очень много - то, что у человека может быть более двух генетических родителей благодаря достижениям генетики в Галактике, я уже знал, и меня это не удивляло.

Затем поставил прочерки в строчки родственников. Как генетических, так и юридических.

– Пройдите в соседнее помещение для биосканирования, - попросил меня дроид.

В нём летало белое ведро с несколькими многосуставчатыми манипуляторами. Как у многокоординатного станка.

– Пожалуйста, разденьтесь, - прогудело оно.
– Одежду вы можете оставить на кушетке.

Я прошёл в сканер, напоминающий кабинку в аэропорту. Или вертикальный томограф. Встал лицом к панели, коснулся руками контуров ладоней на боковых стенках по инструкции дроида. Сканер повращал по спирали несколько массивных блоков вокруг меня. После это я прошёл фотосессию, сдал анализ крови и оставил отпечатки пальцев, - дроид уверял меня в том, что мой генный материал будет изучаться только для определения видовой принадлежности и образец крови и выделенные образцы ДНК будет уничтожен после нескольких простых анализов. Более того, лаборатория не оснащена достаточно сложным оборудованием для полного генного секвестирования, - на этом заостряли внимание уже неоднократно. Но создание генной карты, как части биометрических параметров, - обязательная процедура.

'Чтоб не делать отпечатки ходит в кожаных перчатках' - это теперь будет и про меня. Хотя, вспоминая криминалистику, отпечатки оставляют и сами перчатки. Анализ крови делался, в том числе на мидихлорианы, а с этим надо что-то делать. Я оделся и вышел обратно.

– Медицинский дроид не смог установить вашу видовую принадлежность, - сообщил мне дроид-чиновник.

В глубине его думалки возникло удивление, или же я так интерпретировал впервые активированные с момента его изготовления логические цепи.

– Я зелтрон, - кинул пробный шар я. Ага. И родом с Коловианского нагорья. Хотя Бал-Мора мне и теплее и ближе. Или Тель-Бранора.

– Вы похожи на представителя этого вида, но не более чем любой человек. Вы не обладаете всеми особенностями строения внутренних органов присущими зелтронам, - возразил дроид.

– Все гуманоиды с глазами моего цвета и с таким оттенком кожи - зелтроны, - сказал я. Это был приказ, а не просьба. Я старательно вдалбливал это в его 'мозг', он реагировал вспышками 'мыслей', эти два сочетания информации должны стать намертво связанны в нём. Своё понимание и соотношение смыслов я проецировал на него - как мог, импровизируя на ходу. Этими действиями в Силе я вызвал многочисленные и хаотические активации бесконечного числа цепочек в нейроядре. Оно стало заметно ярче в Силе. После чего он замолчал на пару минут. Интуитивная попытка повлиять на только лишь воспринимаемое, кажется, увенчалась успехом!

– Извините, к какому виду я отношусь?
– спросил я его вновь вкрадчивым голосом. Опасаясь, что спёк ему все 'мозги'.

– По моим данным, вы зелтрон. Но мои данные не совпадают с данными медицинского дроида, и я должен обратиться к органическому персоналу центра, - откликнулся он.

Он не мог решить этот вопрос самостоятельно, даже с учётом условно "своих" инструкций - значит вновь фиксируемая новая и непонятная активность соотносилась с внешним контролем и позволяла совершить условную дистинкцию "своего" и "чужого" для дроида. Как в его странном сознании, так и в моих, приходящих из Силы, ощущениях его работы.

– Постой. Твои суждения превалируют над данными других дроидов и разумных, - повторил я властно, вновь проводя операцию над его нейроядром. На этот раз было очень трудно, пришлось войти мысленно в каждый закоулок его нейроядра. Круговорот образов и чужеродных мыслей бывших странными отражениями и проекциями человеческих едва не ослепил меня самого. Я вытер через десять минут пот и повторил вопрос.

– По моим данным, вы зелтрон. Согласно моим протоколам я внесу эти данные в ваш паспорт, - ответил он.

Есть! Это не те дроиды, которых вы ищете! Я довольно оскалился.

– Каков уровень мидихлориан в моей крови?
– я замер, не дыша.

– Семь тысяч единиц в миллилитре крови, - назвал величину дроид.

– Какова погрешность измерения?
– Абсолютно точных измерений в жизни не бывает. Бывают достаточно точные.

– Тридцать пять процентов с доверительной вероятностью в девяносто восемь сотых.

Не самый точный анализ..., но если это устраивает Республику, то мне всё равно. Значит в одном миллилитре моей крови от четырёх тысяч пятисот до девяти с половиной этих органелл. Разбег тот ещё.