— Куда уж там! Ешь давай, а то тебя в жёлтый дом или гастроэнтерологическое упекут, — Грета передала Иде куски апельсина.

Та их медленно разрывала на мелкие ломтики, сок стекал по её дрожащим рукам, и она стеснённо уводила взгляд в пол, стыдясь. Иде охотно заглатывала апельсин, впервые за долгое время чувствуя вкус и насыщение. Но всё же ей было неловко, девушка перебирала липкими пальцами по одеялу, изредка посматривая на довольную Эрну. Неожиданно для самой себя она выдала:

— Зачем вы так? Я ведь для вас никто…

— Ты не первая, кто попал сюда в таком состоянии. Мы тут втроем больше полугода лежим. И первая умерла после выписки. Потому что знаешь… она забеременела, набрала килограмм шесть, наглоталась мочегонных, и у нее остановилось сердце. Правда, вот её никто не пытался кормить, и никого у неё не было…

— Ну… я то не глупая, наверное… Я не стану заканчивать жизнь самоубийством.

— Она так же говорила. Только вот болезнь ваша… вы ведь пришли к ней, намеренно пришли. Болезнь ваша — самоубийство, медленное и мучительное.

Иде поперхнулась и громко закашляла, старуха встала с кровати и присела рядом. Она хотела постучать ей по спине, но, положив руку под лопатку, в ужасе убрала её.

— Не надо обижаться на правду, — Грета ушла обратно и вновь начала читать книжку.

— Помочь же надо! — с койки спрыгнула Шарлен и тихонько постучала по спине Иде.

— Спасибо…

— Не слушай их, они иногда чушь говорят. А может и всегда, — шепотом добавила женщина. Она лукаво засмеялась, её маленький широкий нос выдался вперед. — Только ты им не говори.

— Я бы и не стала их брать, мне это ненужно… — сипло ответила Иде, рассматривая собеседницу.

Шарлен не дашь больше тридцати пяти лет. У нее красивая фигура; нет, не худая и даже не стройная, скорее подтянутая и слегка округлая. Словом такая, какую люди привыкли нарекать идеальной и «в самый раз». И кожа бронзового оттенка, будто только что из солярия.

Когда она говорила, голова невольно освобождалась от мыслей и Иде, приняв во внимание речь женщины, словно одурманенная, слушала ее. Голос Шарлен приятен и мягок, так же, как и её лицо.

Небольшие круглые, глубоко посаженные глаза орехового цвета, обрамлённые тонкими темными бровями; они немного напоминают глаза лани, такие же туманные и даже «умные»; маленький широкий нос и пухлые алые губы.

— Сколько вам лет?

— Мне сорок три года.

— П-правда?

Женщина усмехнулась, вокруг её глаз образовалось множество мелких морщинок, а щёки будто пылали; они покрылись легким румянцем; наверное, ей лестно получать от людей этот вопрос, но выглядит она и впрямь моложе своего возраста.

Шарлен поднялась с койки и шаркающей походкой направилась к окну.

По коридору пронеслась медсестра с подносом в руках. Она прошла в палату и поставила поднос на столик рядом с Иде.

— Так! Вот твой обед. Чтобы когда я вернулась — посуда была пустой. А вы, бабоньки, в столовую, — быстро произнесла тучная тетка. — Там к вам, муж пришел, скоро зайдет, — добавила она и скрылась. За ней ушли остальные, кроме Иде.

Она смотрела на поднос: на нём действительно рыба с овощным гарниром, салатом из капусты и помидор, кекс и крепкий чай.

«Ну и вот как это все одолеть?» — пронеслось в ее голове. Она взяла в руки чай и, подув, начала пить его.

— Добрый день, — с улыбкой сказал Стэн, присаживаясь на койку.

— Добрый, — Иде нахмурилась, от парня странно пахло не то алкоголем, не то дурным одеколоном. — Ты пьян?

— Нет, — икнул парень.

— Я же вижу, у тебя глаза мутные.

— Я выпил только три бокала вина, я, по сути, трезв, — чётко проговорил Стэн, выкладывая из пакета вещи. — Тут фрукты, одежда, нижнее белье и телефон с зарядником. Мне сказали, что ты будешь здесь еще неделю.

— Почему? — удивилась Иде.

— Проведут обследование, выявят, что к чему, назначат лекарства.

Иде промолчала. Она продолжила пить чай, не глядя на мужа. Стэн грозно смотрел на нее, «сверлил» дыру.

— Почему не ешь остальное?

— Не хочу, потом поем, — «не буду, даже когда наступит «потом».

— Будешь, — парень отнял у Иде чай и поставил его на столик. Стэн положил перед собой чашку с рыбой и, грубо надавив рукой на сустав, сочленяющий нижнюю челюсть с височной костью, затолкнул ложку с рыбой и гарниром ей в рот. Иде скривилась, но прожевала, однако, следующую ложку отбросила, а Стэна пихнула назад, резко кинув: