— Я выдвинул твою кандидатуру в совет, вместо Хайда.

Господи Иисусе.

— Ты шутишь? — смотрю ему в глаза, чуть ли не задерживаю дыхание от эмоций, и он усмехается, мягко целуя меня.

— Малышка, ты просила помочь тебе. Место Хайда ты бы и так получила, без меня, потому что ты умничка. Просто зачем тянуть или брать кого-то с улицы, когда есть настолько талантливая девушка, которая заслуживает место в совете. Я доверяю тебе.

— Ты трахаешь меня.

— Если бы ты была бесполезна, кто бы тебя не трахал, ты бы так и была бесполезной, не смотря на должность. А ты сильная девочка.

— Спасибо…

— Это не моих рук дело. Ты всего добилась сама. Это действительно так. Или ты считаешь, что я идиот, и я поставлю глупышку в управление?

— Нет, конечно, мистер Грей…

— Тогда завтра после полудня зайди к начальству, они тебе всё расскажут. Я очень рад за тебя, Ана Стил.

— Спасибо, папочка.

Благодарно целую его, крепко обнимаю, и не испытываю стыда или неловкости: если бы я действительно была идиоткой, он бы даже спать со мной не стал. Интереснее владеть сильной женщиной, а не тупой куклой.

— Раз мы выполнили обязательства перед друг другом, нам стоит обсудить наше будущее…

— Какое будущее? Я дрочу тебе, и в ближайший час мы будем заниматься сексом, Грей. Не нужно лишнего.

— Ты всё ещё собираешься замуж за девственника?

— Возможно… Вы хотите предложить мне себя, мистер Грей?

— Я бы хотел, чтобы между нами были более серьёзные отношения.

Господи, нет. Это же Кристиан Грей, а не очередной идиот… Я плохо влияю на мужчин.

— Кристиан, не стоит.

— Может, ты переедешь ко мне?

Чего?!

— Теодор…

— Теодор не будет против, и даже наоборот — он будет рад. Теперь он ревнует тебя, я ему наскучил.

— Кристиан, это слишком ответственный шаг, к которому я не готова… Это изменит отношения между нами, это коснется и Тедди. Я не его мать и не хочу ею быть. Он замечательный, но… Я не хочу ребёнка. Мне он очень нравится, нравятся его шалости и сладкие щёчки, я готова прийти ему на помощь, лишь только он попросит, но если мы съедемся, я возьму его на себя полностью. Я этого не хочу, я хочу карьеру. Понимаешь?

— Да, я знаю, что он — чужой ребёнок…

— Ты говоришь как твоя мать.

— Может, мама и была права, что…

— Что я недостаточно хороша для тебя? «Вы не то, что им нужно, Ана»! Да, Кристиан. Я не хочу чужого ребёнка. Я хочу трахаться с тобой на каждой поверхности твоей квартиры, я хочу, чтобы ты не боялся быть со мной тем, кто ты есть, я хочу ходить голой по воскресеньям, спать до обеда… Я хочу быть свободной, а Тедди — это не свобода. Мне это не нужно. Может, позже я приду к этому и с радостью приму твоё предложение. А пока — я твоя сука, шлюха выходного дня. Твой сабмиссив. Извини.

Выбираюсь из объятий ошарашенного Грея, мягко чмокнув его в губы, и стараюсь глубоко дышать.

Я не сказала ничего плохого, я сказала ему правду. Это мои чувства. Но в душе мне так погано, будто я сделала ему больно…

Чёрт возьми, конечно, сделала.

Он предложил мне жить вместе, предложил сделать наши отношения официальными и серьёзными, а я сказала ему, что его сын — ошибка.

Ведь имела ввиду лишь то, что я хочу немного свободы, и это — страх потерять себя, свою карьеру. Стать его тенью. Никак не страх этого славного мальчишки, которого я щекотно целовала в надутые щеки.

— Ана, пожалуйста, будь благоразумна, останься до утра.

— Я хочу побыть наедине. Извини, если я звучала грубо, я просто… Ох, Кристиан…

Господи, нет.

Не смей.

— Ана, ты что, уходишь?.. — заспанный Тедди возникает за спиной Грея, и я замираю, резко замолчав. Грей оборачивается, он хмурится, но малыш игнорирует недовольство папы.

— Иди в свою комнату. Немедленно, Теодор. Я сейчас подойду к тебе…

— Ты бросаешь нас?

— Ане нужно домой, Теодор. У неё завтра много работы, — Кристиан пытается взять сына на руки, но мальчишка вырывается, отталкиваясь от отца руками и ногами. — Теодор!

— Ана…

— Прости, Тедди. Я позвоню тебе завтра. Иди спать, уже очень поздно.

— Ты бросаешь нас, потому что я плохой?

— Ты замечательный! Самый лучший мальчишка на свете, эй, почему ты плачешь? Иди сюда, мой хороший. Вот так, не плачь, — качаю на руках тяжелый хнычущий комок-манипулятор, и Кристиан тяжело вздыхает.