Вот почему Трейса не было на моём выпускном. Мари была слишком маленькой, чтобы летать, и брат не хотел оставлять Эмили одну дома с ребёнком.

Я не виню его. У него было много дел. Собраться и пролететь весь этот путь сюда только ради одной ночи было бы глупо. Я имею в виду, даже папа не смог приехать из-за работы, а он жил в нескольких минутах езды. Не было ничего грандиозного. В любом случае церемония была тупой.

Но было бы приятно увидеть Трейса.

«В следующем году, — подумала я, свернувшись на боку и закрыв глаза, чтобы отогнать головную боль, — папа и я полетим в Калифорнию вместе во время его отпуска. Не будет никакой работы, никакой мамы, сводящей нас с ума. Это будет здорово. В следующем году...»

И с этой мыслью, я заснула.

После развода моя мама настояла на том, чтобы мы переехали как можно дальше от отца. Я думала, она арендует дом в Калифорнии, на Гавайях или ещё где-нибудь, но вместо этого мы проделали только двести пятьдесят миль просто для того, чтобы наши антенны не смогли поймать Канал 34.

Мой отец был ведущим новостей. Он был, кажется, самым популярным телеведущим в окрестности или что-то в этом роде. Раньше Канал 34 имел самый низкий рейтинг среди всех местных сетей, но потом они наняли Грега Джонсона вести утренние новости. И все влюбились в него. Женщины хотели с ним встречаться, а мужчины – пойти на рыбалку. Неожиданно Канал 34 стал самым популярным в области.

Именно поэтому моя мама хотела переехать в место, где никто и никогда не слышал о моём отце. Даже если это означало, что я буду жить слишком далеко от него.

В двенадцать лет я была уже достаточно взрослая, чтобы понять, насколько эгоистична моя мать. Она перевезла нас в город, который находился в четырёх с половиной часах от папы – в чёртову Индиану – и при этом имела наглость жаловаться на то, что он мало времени проводит со мной.

Ради Бога, это не его вина, что она не была достаточно зрелой, чтобы жить в том же штате, что и её бывший, или что у него была работа, которая отнимала много времени, даже в выходные дни. Благодаря ей любое традиционное соглашение о совместной опеке стало невозможным. Поэтому мы с папой разработали более удобный план.

Я приезжала к папе в течение последних шести лет на все лето. Он жил в пяти милях от озера Кентукки, и там я проводила много жарких дней, растянувшись на полотенце и загорая на пляже. Вечером папа жарил барбекю, а прошлым летом он даже смешал для нас несколько напитков, и мне пришлось пообещать, что мама не узнает об этом. Иногда приезжала его подруга – кем бы она ни была – но он никогда не позволял ей оставаться надолго. Лето было наше время. Наше время, чтобы наверстать месяцы, проведённые отдельно.

Но это будет последнее лето перед колледжем. Я представляла себе, как сижу с папой на пляже, разговариваю о его днях в Университете Кентукки, где я начну учиться с сентября, как он рассказывает мне сумасшедшие истории о днях его братства, пока мы пьём вместе. Возможно, он даже поможет мне выяснить, что делать, когда я доберусь до Великобритании. Мама сказала, что я должна сосредоточиться на бизнесе, но папа знает меня лучше. Это должно быть наше лето для решения, чем я должна заниматься на протяжении оставшейся жизни.

Когда папа приехал на следующий день, я даже не стала ждать, когда он выйдет из машины, а сразу же побежала встречать его. Я бросила сумку с вещами на заднее сидение папиного внедорожника, сгорая от желания быстрее отправиться в путь, чтобы начать наше с ним лето. Он сидел в машине и разговаривал с кем-то по телефону, делая вид, будто не замечает, что мама смотрит на него из окна нашего дома.

Она никогда не выходит наружу, когда он здесь. Она клялась, что не хочет иметь с ним ничего общего, но я всегда вижу, как она смотрит.

— Ты готова ехать, карапуз? — спросил папа, закрывая телефон и подключая его к зарядке машины.

— Угу, — я захлопнула дверь внедорожника.

— Ты сказала своей маме «пока»?

— Ага, — пробормотала я, забираясь на переднее сиденье. — Давай просто уедем отсюда.

— Сначала пристегнись.

— Хорошо, — вздохнула я, натягивая ремень поперёк себя.

— Не будь так безразлична к этой детали, — он завёл двигатель. — Мы делали специальный репортаж на станции о смертности из-за ДТП, и просто нереально, каким разным может быть результат происшествия, используешь ты этот маленький поясной ремень или нет.

— Всё равно.

Папа усмехнулся.

— Не знаю, что мне с тобой делать, карапуз, — сказал он, уже отъезжая от дома.

Я повернулась, собираясь хотя бы помахать маме на прощание, но её уже не было у окна. Жалюзи были закрыты. Я подумала, что если она вернулась в кровать, то останется там в течение нескольких дней, как она делала первые пару лет после развода.

Обидно было то, что это она бросила папу. Я думаю, она предполагала, что он станет бегать за ней или умолять её не уходить. Но он не сделал этого. После двух месяцев разлуки, он прислал ей уже подписанные документы на развод. Я не виню его. Они всё время спорили о глупых вещах. Я была уверена, что именно поэтому Трейс переехал после окончания школы – чтобы уйти от этой драмы. Я, наверное, была единственным двенадцатилетним подростком, вздохнувшим с облегчением от новости о разводе родителей.