В своих планах Татьяна зашла слишком далеко. В этот момент она услышала, как Тамара сказала:

— Не позвать ли все же врача, Паша?

Татьяна неслышно рассмеялась. Врача? Нет, он ей был не нужен. В том числе и врач для души. Она потянулась, сладко зевнула, и вот уже Павел склонился над ней.

— Слава богу! Наконец-то проснулась! Мама, посмотри, какие у Тани ясные глаза. Даже не надо спрашивать, как она себя чувствует. Правда, Таня?

— Правда! Я долго спала?

— Почти сутки.

— Этого вполне достаточно. — Татьяна улыбнулась Павлу так, что кровь ударила ему в голову. Он видел и раньше эту колдовскую улыбку, но никогда прежде она не была адресована ему. — Мне бы хотелось встать.

— Ты чувствуешь себя достаточно бодро?

— Так бодро, что с удовольствием покаталась бы на машине. Или на лошади.

— Тогда все в порядке! — рассмеялся Павел. — Если ты поторопишься, то успеешь к обеду.

Татьяна вышла к обеду в своем восхитительном светлом наряде из мягкой шерстяной ткани. Блестящие, как тонкий шелк, волнистые волосы обрамляли ее тонкое, гордое лицо с темно-голубыми глазами.

Давно уже не бывало в Саввиной Охоте такого уютного застолья. В отличие от прошлых времен Татьяна не держалась в тени, а оживленно беседовала с Павлом и его матерью.

После обеда Павел спросил ее:

— Ну как, Таня, ты хочешь поездить на Ирме? Или, может быть, просто прогуляемся?

— Да.

— Вместе со мной?

— Пожалуйста.

Наступил ноябрь, он принес слякоть и непогоду. Но Павел и его жена много гуляли по окрестностям. Как приятно было возвращаться в теплую комнату, где их окружал уют! Теперь в Саввиной Охоте многое изменилось. Татьяна спокойно держалась с матерью и сыном Темляковыми и уступала им почти во всем. И все же было в Татьяне нечто такое, что отдаляло ее от других как стеной.

Ирина Пескова снова приехала в Саввину Охоту после происшествия на лесном озере. Ее приняли так, что Ирина сочла, будто Татьяна ничего не знает о ее поступке.

К Ирине вернулась ее обычная самоуверенность. Ей снова захотелось занять свое место в Саввиной Охоте. Она не замечала, как сдержанно ведут себя Павел и его мать в ее присутствии.

И в Черном Верхе Ирина старалась получить преимущества. С Максимом они, казалось, жили душа в душу. Даже в присутствии посторонних он говорил комплименты по поводу ее внешности, которая за последние недели преобразилась. Ее волосы посветлели, она стала платиновой блондинкой, носила изысканную прическу. На лице Ирины был скромный макияж, а одежду она носила строгую и элегантную. Взгляд своих глаз она считала неотразимым — он должен был изображать нечто среднее между сердечностью и кокетством.

Чаще всего такие взгляды были направлены на Максима. Темляковых это забавляло, Надежда Прохладина беспокоилась, а Дарье все причиняло сердечные муки. В Черном Верхе, где она ни в чем не нуждалась, ей было совсем не так весело, как могло казаться со стороны. Дарья часто бывала в Саввиной Охоте, там о ней заботились, как могли. Все знали, почему девушка грустит, но ничем не могли ей помочь — Максим, казалось, был ослеплен, иначе не позволил бы Ирине обхаживать себя.

Песков по-прежнему обожал свою старшую дочь до безумия. Он был доволен тем, как развиваются ее отношения с Максимом. Ни в коем случае нельзя исключать возможность получить владельца Черного Верха в качестве зятя. И пусть тогда заносчивый Павел Темляков будет счастлив со своей женушкой.

Благодушное настроение, в котором теперь пребывал Песков, позволяло ему даже быть снисходительным к младшей дочери. Ему не очень нравилось, что она практически поселилась в Черном Верхе, но в конце концов на это можно было закрыть глаза.

Песков даже начал замечать «выскочку» Татьяну, потому что она уже не была соперницей Ирины.

Однажды вечером в конце ноября, когда все уютно расположились в Саввиной Охоте у камина, Павел предложил жене отправиться в путешествие.

— Зачем? — удивленно спросила она. — Тебе здесь не нравится?

— Вот так чистосердечное признание, — рассмеялся Павел. — Я предложил это не потому, что мне хочется, а ради тебя. Тебе ведь наверняка скучно здесь, в деревне. К тому же и погода отвратительная.

— А ты думаешь, в других местах дождь идет иначе или гроза другая? — Татьяна улыбнулась мужу. — Живу я здесь или в другом месте — не все ли равно? Кроме того, ты заботишься о развлечениях. Так что мне скучать не приходится. Конные прогулки, автомобиль, гости, театр, концерты… — стала перечислять она, шутливо загибая пальцы. — А зимой еще прогулки на лыжах, катание на санях — разве этого не достаточно?

Павел, смеясь, погрозил ей пальцем:

— Вот что мы взвалили себе на плечи, мамуля. Посмотри, как сладко она улыбается! Тут уж ничего не скажешь.

— Я рада, что Таня хочет остаться, — сказала мать, улыбаясь. — Без вас мне было бы одиноко.

— А мы взяли бы тебя с собой. Не правда ли, Таня?

— Само собой разумеется. Но поезжай лучше без меня. А я останусь здесь и буду охранять дом.

Итак, путешествие не состоялось. Осень и зима пролетели быстро, и, прежде чем обитатели Саввиной Охоты успели опомниться, наступил март.