Подобные опасения высказывались и некоторыми учеными. Они обнаружили, что зависимость самооценки от достижений несет в себе риск уязвимости от неудачи – если всё происходит не так, как ожидалось. Другие исследователи доказали, что стремление к высокой самооценке может препятствовать обучению, особенно на собственных ошибках. Когда цель всех действий сводится лишь к подтверждению собственного статуса, и это возможно только при положительном результате, мы обычно плохо подготовлены к неудаче. А если мы сталкиваемся с поражением и разочарованием в своих ожиданиях (что неизбежно), то сразу же ощущаем опасность для себя, для своей личности. И либо притворяемся, что всё в порядке (отрицание поражения), либо переходим в другую крайность и сурово себя осуждаем.

Для моей жены и меня вопрос заключался в следующем: можно ли получить преимущества от высокой самооценки, например уверенность в себе и оптимизм, без негативного побочного эффекта? Можно ли совместить самооценку и самосострадание? Да, это оказалось возможным – но только если самооценка достигается в качестве не главного продукта и не является самоцелью. Мы хотим получить из нее лишь симпатию к самому себе, а не восхваление или возвеличивание. А это подразумевает спокойный мир с самим собой. Если такая симпатия возникла из самосочувствия, то она лишена гордыни. Самосострадание сочетает в себе признание собственной ценности и подлинное смирение.

Тибетцы кратко выразили все проблемы перфекционистской самооценки в замечательной поговорке «Зависть к высшему, соперничество с равным и презрение к низшему». Именно эти три качества часто служат причиной неудовлетворенности жизнью и многих несчастий.

При развитии самосострадания не следует оценивать себя с точки зрения мирских успехов и сравнивать себя с другими. Вместо этого надо признать свои недостатки и делать это с терпением, пониманием и добротой. Мы рассматриваем свои проблемы в более широком контексте наших общечеловеческих качеств. Самосострадание, в отличие от самооценки, позволяет чувствовать себя еще более связанным с другими людьми и более позитивно к ним относиться. И наконец, самосострадание позволяет быть честным с самим собой и способствует реалистическому пониманию своей ситуации.

Наши курсы по развитию сострадания в Стэнфордском университете посещала одна женщина около сорока лет, у которой после перенесенного инсульта была парализована одна сторона тела. Пока она не прошла наш курс, она была не в состоянии помыть эту сторону, потому что не могла заставить себя даже дотронуться до нее. Для туалета она постоянно нуждалась в посторонней помощи. Развив сострадание и доброту к этой части её собственного тела, она смогла преодолеть свое отвращение и научилась мыться полностью. Это достижение очень серьезно повлияло на качество её жизни, у нее появилось ощущение благополучия.

Я вырос в беднейшей части мира, и на мой первый наивный взгляд могло показаться, что люди на Западе более уверенные, более эффективные и способны лучше о себе позаботиться и насладиться жизнью. В этом индивидуалистическом обществе большинству людей следует заботиться только о себе или еще о людях из семейного окружения. Семьи здесь небольшие, а пожилые родители живут отдельно, причем часто – в домах престарелых. В этой культуре высоко ценится досуг, а поездки в отпуск настолько же обычны, как раньше – религиозные паломничества. Здесь явно посвятили себя уходу за самим собой, довольству и праздностям жизни. Но не всё так, как кажется.

Куда ни посмотри, здесь у людей заметны признаки нехватки самосострадания, причем их диапазон весьма широк – от легкой неприязни к себе до глубокой ненависти. Вот несколько примеров: люди остаются в неблагополучных или даже оскорбительных отношениях между собой просто потому, что они винят в этом самих себя и не верят, что заслуживают лучшего. Люди чувствуют себя неловко в своих собственных телах. Они не любят своего отражения в зеркале и добровольно голодают или накачивают свои тела непонятно чем и добровольно вредят себе, чтобы просто отвлечься от их настоящей боли. Люди не заботятся о себе, а если начинают это делать, то чувствуют себя подавленными.

Они пренебрегают своими базовыми потребностями во сне, питании и физических упражнениях и всё усерднее и усерднее работают, потому что не знают, как еще они могут найти подтверждение, что они – люди. Если их критикуют – сразу выходят из себя или, наоборот, закрываются. Они всегда готовы поверить во что-то плохое о себе, но в то же время не могут выдержать критики – потому что им не хватает чувства собственной ценности. Люди чувствуют себя обманщиками, особенно когда всё идет хорошо. Они живут в страхе разоблачения, так как на самом деле не верят, что заслуживают лучшего. И постоянно испытывают тревогу, подавленность, отчаяние и не знают, что с этим делать, – и в этом тоже винят и осуждают себя.

Я был воспитан в вере, что забота о самом себе – одна из форм самосострадания, это инстинкт не только у людей, но и у всех живых существ. Традиционные буддийские медитации о сострадании основаны на предпосылке, что мы обладаем врожденным инстинктом быть добрым к себе. Медитативная практика построена на расширении этого естественного чувства в отношении других живых существ. Мы расширяем круг нашей заботы (центр которого – мы сами) и включаем в него сначала своих близких, затем – чужих людей, а далее – «трудных» (это политики противоположных взглядов или проблемные подростки) и в конечном итоге – всех людей и каждое живое существо в этом мире. Буддисты понимают самосострадание как основу, на которой мы учимся большей сострадательности и лучшей заботе о других.