– Какая же ты криворукая, опять всё уронила, – усмехнулась Ермакова, – тебя дядя, наверное, в клетке дома держит, чтобы ты ничего не сломала, или случайно кого-нибудь не убила.

– Перестань, – прошептала Ника, крепко прижимая к груди учебник русского языка. Из её глаз текли слёзы, полные стыда, обиды и ненависти.

– Ты ещё что-то смеешь говорить? – Наташа опешила.

Блондинка подошла к Веронике и, со злостью вцепившись в её волосы, ударила девчонку головой о доску. Ника закричала, а одноклассники оживились, радостно завыв. Я не мог больше смотреть на это и побежал разнимать дерущихся девчонок. Наташа дралась с толком и расстановкой, что ещё больше привело меня в шок: у неё был опыт, и эта потасовка явно не первая в её багаже. Она с остервенением хлестала Нику по лицу, когда я подскочил к ним. Попытавшись влезть между ними, я упал на пол, но сумел зацепиться за Ермакову и потянул её за собой. Блондинка не растерялась и одним рывком вскочила на ноги, швырнув на пол Берг. Я как мог прикрывал Веронику собой и отталкивал Наташу, пробовал схватить её и заломить руки за спину, но она оказалась девчонкой ловкой и изворотливой, схватить её не получалось.

– Ната, тебе помощь не нужна? – забеспокоился Валерка, когда увидел, что я вышел не помогать Наташе, а спасать Веронику. Парень был готов ринуться в бой в любую секунду. Я глянул на остальных. Господи, это же настоящие звери! Одно слово Ермаковой – и каждый из них готов был убить. Настоящее безумие!

– Никому не лезть, я сама! – зло отмахнулась Наташа и ударила Веронику в грудь. Я уличил момент и кое-как поймал Ермакову. – Что ты делаешь, идиот?! Пусти меня!

За всем шумом звонок мы, конечно-же, не услышали. Одноклассники, как осенние листья, мигом разлетелись по кабинету на свои места. Когда к нам зашла учительница, на середине класса остались лишь я, брыкающаяся в моих руках Наташка и Ника, которая лежала на полу и не шевелилась.

– Что здесь происходит? – строго спросила Галина Александровна. Услышав этот голос, Наташа успокоилась, и драка прекратилась. Я помог Веронике подняться, а сам не отпускал Ермакову ни на шаг от себя.

– Я ещё раз вас спрашиваю, – учительница подошла ко мне настолько близко, что я слышал её тяжёлое, пышущее жаром, дыхание. Она была зла. – Что происходит? Отвечайте!

– Галина Александровна, – Наташа сладко запела, вмиг превратившись в примерную девочку, – это всё Берг виновата! Она кинула на пол мои учебники, потом ещё и за волосы таскать начала, а Лёша решил спасти меня от этой бешеной! Я уже давно говорю, что этой психопатке не место в нашей школе!

– Ребята, так всё и было? – спросила учительница. Класс, словно марионетки, все, как один, согласно закивали головами. Взгляд учительницы отчего-то задержался на Диане Орлик. Бледная от испуга или от пудры девочка ещё раз кивнула и посмотрела на свою подругу. Наташа вся светилась, окрылённая победой. Вероника молчала, не осмелившись даже поднять глаз на преподавателя.

– Всё не так было! – громко воскликнул я. Весь класс встрепенулся, все смотрели только на меня. Вспышка неведомой смелости вмиг улетучилась, мой язык словно занемел, а связки неприятно стянуло, не давая мне произнести ни звука. Я посмотрел на Веронику. Изрядно потрёпанная девчонка стояла, прислонившись к доске, и тратила все свои силы на то, чтобы не упасть. Хрупкое тело чуть вздрагивало от подавляемых ею слёз, но вот лицо, хоть и было распалённым от драки, не выражало ни боли, ни страха. Полное спокойствие и безразличие. Я был поражён этим, а потому взял себя в руки и заговорил: – Вероника уронила нечаянно учебник Наташи, а она все её вещи из сумки вытрясла, и это Наташа драку начала!

– Не слушайте его, – вскрикнула Ермакова, взяв меня под руку, как своего парня, – это Лёша шутит, он, когда падал, головой ударился.

– Хватит! – закричала учительница и хлопнула журналом по столу. Меня аж передёрнуло от неожиданности, а Наташа хитренько подмигнула мне. – Надоели оба, меня не волнуют ваши отношения, сядьте уже, наконец! У нас план горит, а вы тут мне уроки срываете!

Мы втроём сели на место. Начался урок, но я и Толя опять ничего не писали.

– А ты, похоже, Наташке приглянулся, раз она тебя защищать стала, – тихонько проговорил он и засмеялся.

– Мне всё равно. И почему вы все согласились с ней? Сами же видели, что это она драку начала, – я был очень возмущён, поэтому последние слова прозвучали достаточно громко, благо, учительница ничего не заметила.

– Да потому что ты дурак без мозгов, лезешь в самое пекло! Никто получает своё наказание, Никто получает по заслугам!

Продолжать разговор было бессмысленно. Я был поражён, насколько мои одноклассники могут быть жестокими и безжалостными. Неужели, и я такой? Урывками я слушал объяснения учительницы, но с каждой минутой всё больше растворялся в собственных мыслях. Я был расстроен, что не смог выручить Нику. Русский закончился, весь класс толпой вышел из кабинета. Теперь я понял: Вероника всегда специально медленно собирается, чтобы не идти в потоке одноклассников. Вновь мы остались с ней вдвоём в пустом кабинете. Я молча встал рядом.

– Ты преследуешь меня? – раздражённо спросила она, закидывая рюкзак на плечо. На её левой руке распласталась длинная царапина, оставленная Наташей.

– Я думал, ты мне хоть "спасибо" скажешь, я ведь заступился за тебя.

– А я тебя об этом не просила.

Мы вышли в коридор и пошли вместе. Хотя, нет, не так. Я шёл с ней рядом, а она будто гуляла где-то в параллельной вселенной, не замечая ничего вокруг.

– Почему они так с тобой, Ника?

– Мои одноклассники любят детские шалости. Это ведь так весело – убивать. Это доставляет неподдельное удовольствие. Но я на них не сержусь, каждый рано или поздно получает по заслугам.

Она словно растворилась в толпе, я её потерял. Я был удивлён: её только что растоптали, уничтожили, а ей хоть бы что, ходит, улыбается. Похоже, ещё остались на земле по-настоящему добрые ко всем люди. Хотя, была ли Ника на самом деле доброй девочкой, я не знал, но на тот момент считал её маленьким беззащитным существом, которому необходима помощь и поддержка.

– Парни интересуются, с чего это ты за Никто заступаться начал? – пробормотал Гордеев, старательно вычерчивая пресловутый конус в тетради. Мы сидели на черчении. – Я кое-как их успокоил, сказал, что ты просто не знал про историю с Яной. На первый раз тебя простили, но больше такую выходку с рук не спустят. Или ты всерьёз решил её защищать?