Что если покорность – не ложная кротость и не унизительное подчинение, а здоровое взаимное уважение – становится основой истинной силы и авторитета? Что есть крест, как не покорность Бога пред лицом нашего гнева, ярости и возмущения? Кто, кроме Бога, способен преклониться перед каждым гордецом, строящим планы, омыть его потные ноги и бережно удалить всю грязь, открывая взору красоту, созданную, чтобы ступать по Святой Земле?

Я знаю человека, который каждый день, каждый час и минуту покоряется своей жене. Он покоряется ее слабости и болезни, не считая, что это тяготит или ограничивает его. Им обоим больше восьмидесяти лет, но он сильнее физически и с покорностью берет на себя стирку, приготовление еды, мытье посуды, полов и туалета. Он покоряется ее потребности быть с кем-то рядом, а она – его заботе. Им понадобилась целая жизнь, чтобы научиться этой покорности. Лишь когда мы становимся цельными личностями, наше умение покоряться растет и укрепляется, в итоге становясь для нас естественным. Это внутренний призыв – так Святой Дух призывает нас к чему-то более великому, тому, что выше власти и контроля. Это призыв стать человеком.

Год назад мужчина, о котором я говорил ранее, признался мне, как сильно любит свою жену. Он сказал, что во многом она спасла его: ведь служить ей – его главная радость. Никогда в жизни я не слышал от этого человека таких слов, и они стали для меня потрясением и озарением. Этот человек – мой отец, а женщина, в любви к которой он признавался, – моя мать.

Я никогда не планировал публиковать «Хижину». Эта книга была рождественским подарком нашим шестерым детям. Я написал роман по просьбе моей жены Ким. Она сказала: «Ты не хочешь свести воедино свои мысли, изложить их в книге и подарить ее детям? Ведь тебе есть что сказать, и мыслишь ты неординарно». Она имела в виду мои извечные попытки преодолеть конфликт между религией и верой и сформулировать суть отношений Бога и человека, используя свой богословский и личный опыт. Я писал книгу от руки в обычной тетради в линейку, когда ехал в метро на одну из своих трех работ. Потом я размножил ее в полиграфической студии, где ее снабдили переплетом на спирали и пластиковой обложкой. Забирая эти несколько экземпляров, я радовался. Мне и в голову не приходило предложить ее издательству. Когда я вручил этот рождественский подарок, оказалось, что жена имела в виду всего лишь рассказ на 4–6 страниц. Ну что ж!

Моя книга стала гораздо большим, чем подарком для узкого круга друзей. На сегодняшний день во всем мире продано около 20 миллионов экземпляров «Хижины». Для меня она была и остается книгой о Боге, но не все воспринимают ее так же. Хотя альтернативный взгляд на Бога и человечество, который я предлагаю в «Хижине», нашел отклик у многих читателей, эта книга бросила вызов глубоко внедрившимся в сознание людей парадигмам и убеждениям. Многим дорогим мне людям не понравились мои образы и идеи. И я понимаю, что именно им не нравится; более того, знаю, почему возникло это недовольство.

В «Хижине» есть знаменитая сцена, ставшая предметом бурных обсуждений. В разговоре с главным героем, Маккензи, Иисус спрашивает: «А кто сказал, что я христианин? Я не христианин».

Позвольте разъяснить, как возникло это утверждение. Изначально слово «христианин» было оскорблением, направленным против последователей Иисуса в первые годы после его воскрешения. Оно означало «маленькие Христосы» или «маленькие мессии» и было призвано унизить «сброд» и «оборванцев», какими считали последователей «Иисусовой секты». В чем только их не обвиняли те, кто считал, что они представляют опасность для империи и существующих религий!

«Кем вы себя возомнили? Живете, ни перед кем не отчитываясь, – для вас не существует ни Рима, ни политики, ни Моисея; вы лишь тратите свое время на заботу о бедных, рабах, пленниках. Отношения с людьми для вас важнее государства и культуры. «Подставь другую щеку», «не щади живота своего» – что за жизнь, лишенная всякой практической пользы; что за наивная приверженность альтруистичной бескорыстной любви! В этом мире такой подход смешон. Пусть вы не отвечаете злом на зло, трудитесь не покладая рук и всегда говорите правду – но разве вы можете быть полезными системе? Вы – кучка неудачников-идеалистов, вы верите в иллюзию, что можно победить смерть, а любовь изменит мир; вы, жалкие христиане!»

Мысль о том, что Бог – не христианин, крайне неудобна тем, кто в глубине души (а порой и в открытую) считает, что «христианство», каким его придумали люди, – лучший и единственный путь, которому все должны следовать. Прошу, выслушайте меня: Бог не мусульманин, не буддист, не атеист, не анимист – он не относится ни к одной из этих категорий, которые мы придумали, чтобы присвоить себе Бога и его дары в этой жизни.

Зачем мы это делаем? Зачем продолжаем придумывать все новые и новые способы самоопределения, противопоставляя себя окружающим? Зачем строим империи, основываясь на противопоставлении и оправдывая превосходство и жестокость? Мы ведем себя так, будто Бог одобряет наши империи и поддерживает их.

В Писании сказано, что все в мире было создано Иисусом и чрез Него – то есть ни одно живое существо не появилось на свет отдельно от Него. Но в основе наших религий лежит разделение и разобщенность. Когда мы слышим слово «христианин», мы представляем себе человека, который когда-то был по другую сторону, но потом помолился или совершил некий обряд, позволивший ему перейти с другой стороны на «нашу». Но создатель, спаситель и охранитель всех живых существ (то есть каждого человека) Иисус не поддается религиозной категоризации. Если вы воспринимаете Его всерьез, для вас нет людей «по ту» и «по другую» сторону: есть те, кто видит, и те, кто пока не увидел; те, кто верит и кто пока не уверовал.

Так христианин ли Бог? Если этим вопросом вы намекаете, что Бог поддерживает разделение и считает людей другой веры и воззрений «аутсайдерами», то мой ответ: нет. Если же вы спрашиваете, являемся ли все мы для Него возлюбленными чадами, невежественными и несчастными, любит ли Он нас и помогает ли нам неустанно обрести Иисуса как единственный путь, истину и жизнь – тогда, конечно, да.

Новый Завет (большая его часть) был написан на распространенном в то время александрийском диалекте – койне. Знаете, как на койне будет «обвинять» («Сатана-обвинитель», Откровения, 12:10)? Kategoro – именно от этого корня произошло слово «категоризировать», то есть причислять что-то или кого-то к определенной группе. Люди занимаются этим постоянно, и не всегда это плохо. Но когда категоризация означает оценку объектов ценности и присваивание им определенных качеств, мы поступаем как враг человечества – Сатана. Бросая обвинения, отдаляющие нас друг от друга, мы подрываем единство человечества и терзаем Тело Христово.