Этот мир был реальностью.

Мир, в муках обретший забвение.

Я бесцельно бродила по земле, оставляя следы босых ног на покрывале неостывшего пепла.

Одна среди предрассветного тумана. Одна среди обломков моей изломанной жизни, увенчанной резным силуэтом женщины на холме вдали – памятник, возведенный жителями соседней деревни после обряда захоронения. В безмолвной скорби она преклоняла колени под тяжестью утраты. Ее голову скрывал балдахин, а ладони были сложены в молитвенном жесте.

– Ты не разочаровала меня, истинная дочь «иных», – сказала черная тень и, поравнявшись со мной, безучастно взглянула на статую женщины, изголовья которой коснулся рассветный луч, нежным поцелуем придавая медный отблеск дереву.

– Келлах… Зачем я тебе?

– Не стоит стремиться к свету, он потребует от тебя гораздо большего. Ты не сможешь пережить последствия своих ошибок. Откаты болезненны. Путь света сложен. Но Тьма! – так произносят имя любимой женщины, к ногам которой готовы сложить весь мир, не считаясь с жертвами. – Путь тьмы возведет тебя на заветный пьедестал, подарит свободу и уверенность, наполнит силой. Не сомневайся в себе, не изменяй своей темной сути и, распахнув ей душу, возьми все, что по праву принадлежит тебе. Я помогу тебе, избавлю от страха и сомнений.

«Тьма всесильна»! – улыбнулся он, внушая мне свои мысли.

– И это мой путь?

– Тебя ведь не волнует чужая боль…

– Это не ставит меня на сторону тьмы.

– …Ты отвергаешь любовь!

Келлах умело играл моими разрозненными чувствами.

– Весьма сомнительный довод!

– Ее нет в твоем сердце, – ухмыльнулась тень, созерцая, как по холму плывет свет, подступая к границе пепла.

– Я не сделаю неверный шаг!

Несколько секунд нашего молчания и я заметила изменения в плотности мужского силуэта – сквозь него начинали просвечивать угловатости сожженных развалин. Если бы не мой дар и привычка работать с деталями, то с большей долей вероятности я бы упустила этот момент из виду.

– К чему ты стремишься, дитя? – не дожидаясь ответа, Келлах продолжал, протягивая свои мрачные щупальца к моему сознанию:

«Что движет тобой? Желание богатства? Страсть к личной выгоде? Стремишься ли ты к неограниченной власти?»

Медленно и неотвратно он погружал мой разум в пучину гибельного марева, разливающегося в душе обжигающим чувством, сравнимым с жаром пламени.

«Твои возможности слабы и свернуты разумом. Я дам тебе доступ к знанию».

– Я не понимаю, – голос мой дрогнул. Я постаралась стряхнуть с себя оцепенение. – Я ничего не понимаю! Зачем я тебе? Зачем ты говоришь мне все это?

Становилось жарко. Хотелось смеяться. Глубокий низкий голос, совсем не похожий на отвратный треск мрака в нашу прошлую встречу, съедал способность трезво мыслить, сминал волю.

«Я помогу тебе взойти на трон и править жизнями. Империей. Миром!»

Я слышала гулкие удары своего сердца, чудом удерживая себя на месте. Невидимая сила тянула кружиться, танцевать на горячем пепле и, раскинув в стороны руки, заливисто смеяться. Нет, не смеяться, хохотать…

«Доверься мне. Выбери тьму».

Да что со мной происходит?

– Нет! – выкрикнула я. – Нет! Ты не в праве… не в силах… заставить! Отпусти, Келлах. Нет! Эти все не настоящее. Это сон. Сон! – отчаянно убеждала я себя. Глаза увлажнились, и по щекам покатились слезы, тело мое повело. Нет! Она бы не позволила! Мама бы не простила! Никогда! Воскрешая перед глазами образ Катарины, я распахнула слипшиеся от влаги ресницы и протянула к маме руки.

Иллюзия полноватой женщины с пучком собранных на затылке русых волос возникла на небольшом возвышении. Мама улыбалась доброй и любящей улыбкой – такой, какой я ее помнила. Ее тело купалось в солнечных лучах, что неустанно отвоевывали все большую площадь, подступая к моим ногам. Близко, уже так близко! Продержаться всего немного! Не уступать! Я протянула к ней руки.

– Рассвет… – воскликнула я, обессилено бросив руки вниз.

– Его делает возможным ночь, – соблазнительно шепнула тень Келлаха. С каждым шагом, приближающим свет, она продолжала терять свою плотность.

Лег коснулся моей щеки. Понимая, что все еще нахожусь во власти тьмы, я постаралась осторожно, но настойчиво отстраниться. Он не позволил, стремительно обхватив мою голову. Я конвульсивно дернулась в надежде вырваться, но обессилила. Сомкнутые костлявые пальцы тени обладали поразительной силой и напоминали металлические оковы, которые пригвоздили меня к месту.

– Выбор твой - Тьма! Всегда! – прошептал он в мои губы за миг до того, как меня усилием тряхнули, вынуждая болезненно клацнуть зубами.

– Нет! – завопила я, в очередной безнадежной попытке обрести свободу.

«Ты сознательно ступишь во тьму, – приглушенно расхохотался голос в моей голове, – твой путь тьма!»

– Хватит! – взмолилась я.

– Солнце! Тихо, тише. Это кошмар. Все хорошо. Я с тобой. Тише, – прижимая меня к груди, успокаивал Фицион.